Компот из сладкой лжи. Маша Ловыгина

телефон. Сняв трубку, Зая ответила:

      – Рекламное агентство «Рожь». Добрый день! Да, правки внесены. В течение получаса отправлю на почту. Павел Александрович занят. Все передам. Всего доброго. – Положив трубку, она шмыгнула носом: – Звонят и звонят. Вы не подумайте, что я бесчувственная. Улыбаюсь, как будто ничего не произошло. Это выглядит странно, да?

      Надя промолчала.

      – Нам ничего толком не объяснили. Сунули постановление в нос и все. Мне кажется, что они не знали, что искать. – Зая опять подергала за колечко в носу. – Но вы-то знаете. Я же вижу, что знаете. Тогда почему молчите? Кто-то настучал на нас в налоговую? Или Роспотребнадзор? Хотя, при чем здесь тогда прокуратура?

      – Это недоразумение. Я уверена, что скоро все выяснится, – сдержанно заявила Чарушина.

      – Понятно. А где же сам Ржевский? – Раскосые глаза Заи выражали неподдельное беспокойство.

      – Я… я не знаю. – Кресло под Надей скрипнуло, когда она закинула ногу на ногу. – И как найти его, не представляю. Трубку не берет.

      – Мы тоже звонили, – со вздохом кивнула Зая. – Он должен был дать распоряжения по поводу работы. Те заказы, которые уже выполнены, мы отдаем. Но вот как быть дальше… Потапов говорит, продолжать. Шурик ссыт, извините, а Анна Феликсовна включила пожарную сирену… ну вы видели. Я ее понимаю – она бухгалтер, первый человек после Ржевского. Я еще утром подумала, что нужно вам позвонить, когда не смогла связаться с Павлом Александровичем. А тут вы сами явились.

      Надя откинулась на спинку кресла и внимательно посмотрела на Заю. Что-то в словах секретарши зацепило ее, но она еще не понимала, к чему клонит луноликая красавица.

      – Знаете, как переводится мое имя? – внезапно спросила Зая. – Счастливая судьба. Вы будете смеяться, но я должна вам сказать, что Павел Александрович, он, – она воздела длинные тонкие руки к хай-тековской лампе у нее над головой. – Он…

      Надю обдало холодной волной – только этого не хватало! Девица, влюбленная в своего босса – что может быть тривиальнее и пошлее?

      Зая опустила руки и подлила масла в огонь:

      – Павел Александрович мог кого угодно найти на мою должность. Человека намного умнее, опытнее, и вообще… Но выбрал меня, – голос ее дрогнул. – Он такой… Необыкновенный! И я его очень…

      Их с Надей взгляды пересеклись.

      – Очень боюсь потерять, – упрямо тряхнула Зая волосами. – Мы так трудно притирались друг к другу, что я думала, он меня придушит или закопает!

      Надя слушала ее и не шевелилась. У нее складывалось ощущение, что она сидит в первом ряду и смотрит театральную постановку. На сцене перед ней была молодая неопытная актриса Зая Церен, вот только от ее монолога у Нади сейчас приподнялись волосы на затылке.

      – Что за бред… Придушит, закопает… Вы специально?! – Теперь ее бросило в жар. – Ржевский никогда бы…

      – Во-о-от! – выставила указательный палец Зая. – А у вас такое лицо, будто вы верите, что Павел Александрович может быть виновен в преступлении. Зачем приходили