Компот из сладкой лжи. Маша Ловыгина

желудка. Девушка, подскочив, уселась на край стола и снова широко улыбнулась. Некоторым людям свойственно улыбаться в самый неподходящий момент, даже когда собеседник явно не расположен к веселью.

      – Я секретарь Ржевского, Заяна Церен.

      – Ах вот оно что… – выдохнула Надя. – Имя у вас, конечно… Необычное.

      – Да ладно, – отмахнулась девушка. – Это вы еще моего отчества не знаете, – хихикнула она и нараспев произнесла: – Улюмджиевна. Я калмычка. Так что зовите просто Заей. Меня здесь все так называют.

      – Ну не знаю, – Надя поморщилась. – Попробую.

      Она боялась услышать несколько другие откровения и внутренне уже готовилась к еще одному потрясению. Если бы секретарша заявила вдруг, что является любовницей Павла, то неизвестно еще, как бы она это переварила…

      – А я вас сразу узнала, – Зая перегнулась через стол и развернула серебристую рамку, в которую была вставлена Надина фотография, сделанная в Италии.

      Ржевский снял ее на фоне Миланского собора, и Надя выглядела восхитительно в лучах ломбардского солнца – загорелая, немножко пьяная и очень счастливая.

      – К нам сегодня из полиции приходили, – Зая покрутила серебряное колечко в носу. – Спрашивали о Ржевском. Что и как…

      – И что? Как? – Надя прошлась по кабинету, подмечая знакомые вещи и следы присутствия чужих людей.

      – Они только по верхам смотрели. Вы ничего такого не подумайте, постановление было. Я его сама читала.

      – Скажите, Зая, – обернулась Надя, – насколько я знаю, Павел должен был быть в командировке…

      – Он там был, – пожав плечами, заявила секретарша.

      – Вы уверены? – с сомнением в голосе переспросила Надя.

      – Конечно! Когда Павел Александрович что-то говорит, я ему всегда верю. А вы? Разве нет?

      Штендер* – переносная конструкция, которую устанавливают на улице, рядом с компанией-рекламодателем.

      10

      Надя ошеломленно застыла, раздумывая над ее словами, а затем спросила:

      – А вы случайно не в курсе, менял ли он обратные билеты?

      Зая пожала плечами и поставила рамку на место, повернув ее к стене лицом.

      – Все может быть, я не в курсе. И вообще, у меня нет привычки обсуждать решения Павла Александровича, – заявила она как нечто само собой разумеющееся. – Вы же знаете, какой он занятой человек, и сколько вопросов ему приходится решать каждый день.

      Надя знала. Закусив нижнюю губу, она посмотрела в окно – клены шумели, и в лучах августовского солнца первые желто-красные резные листья смотрелись как дорогое украшение на темно-зеленом кафтане.

      – Сколько вам лет? – не выдержав, спросила она Заю. В том, что одна женщина интересуется возрастом другой, кроется момент истины, говорила ее мать. Наде же казалось, что вопрос ее был задан только потому, что Зая производила впечатление довольно сообразительной, хоть и совсем юной девушки.

      – Девятнадцать. Я полиграфический колледж окончила, – важно заявила Зая. – И сразу в рекламное агентство попала. Представляете, как