Проклятый трон. Ирина Зволинская

наедине.

      Он повернулся ко мне и забрал кружку у меня из рук. Поставил ее на стол, а потом взглянул на меня исподлобья. Не знаю, кто сделал первый шаг, не знаю, кто прикоснулся первым, этот миг стерся, сгорел вместе с остатками здравого смысла в сумасшедшем отчаянном поцелуе.

      И безумие может быть счастьем, особенно если разделить его на двоих.

      Я отстранилась первой. Откуда только силы взялись? Рассмеялась: строгое, излишне серьезное выражение на лице Никки никак не сочеталось с растрепанным видом и лихорадочно блестящими глазами.

      – Иди, – твердо сказала ему я.

      Только вернись…

      Никки поправил ворот рубашки, застегнул пуговицы серого кителя, расправил плечи и, спрятав руки за спиной, ответил:

      – Я приеду в Южный, как только смогу. Что бы ни случилось, дождись меня, Алиана. Обещай, что не станешь делать глупостей.

      Он качнул головой, и я не удержалась – погладила его по щеке.

      – Обещаю, – хрипло прошептала я и со смешком добавила: – А что мне еще остается?

      Никки отвел взгляд, потемнел лицом и замолчал, уставившись в одну точку.

      – Хороший вопрос, – наконец сказал он, поднимая глаза. – Кто знает, что придет тебе в голову?

      Пальцы мои коснулись его губ. Я подалась к нему, прижимаясь всем телом, окутывая собой, чувствуя, как напрягаются его руки, замечая резко очертившиеся скулы и нервно бьющийся на шее пульс.

      – Что, например? – Я поцеловала его в краешек рта.

      Николас дрогнул, но так и не позволил себе снова до меня дотронуться.

      – Например? – выдохнул он мне в губы.

      Я поймала его дыхание. Пьянящее, нежное и такое жаркое, что желание снять одежду стало невыносимым.

      – Например, решишь, что я слишком для тебя молод, – чуть улыбнулся Никки.

      – Вредный мальчишка! – возмутилась я. – Хочешь сказать, я для тебя старая?!

      – Нет, – побелел Николас, а я вдруг вспомнила его «опоздал родиться» несколько дней назад.

      Разница в четыре с половиной года – это ничто. Меня она не сильно смущала и до этой ночи, а теперь смущаться тем более поздно, да и просто глупо.

      Никки заметно расслабился, на щеках его снова выступил румянец, а я наклонила голову к плечу и ехидно уточнила:

      – Точно нет?

      – Абсолютно, – твердо ответил он, хватая меня в охапку, до боли сжимая плечи и целуя так, словно поцелуем этим хотел доказать мне правдивость своих слов.

      – Иди уже, – рассмеялась я, отталкивая его.

      На улице громко хлопнула автомобильная дверь. Похоже, господин Тобиас посчитал, что его подопечный слишком долго прощается с родственницей, и решил напомнить Николасу о себе.

      – Проследи за Ральфом, – серьезно попросила я.

      – Прямо сейчас, – кивнул Никки, отошел к выходу, обернулся в дверях и с нажимом сказал: – Ты обещала.

      – Никаких глупостей, – подняла я правую руку. – Я помню.

      Николас не улыбнулся, ушел. Под быстрыми шагами скрипела деревянная лестница, а затем открылась входная дверь.

      Я