Шоссе Линкольна. Амор Тоулз

Эммет проснулся, пахло жареным беконом. Он не мог вспомнить, когда последний раз просыпался от этого запаха. Уже больше года его будила в шесть пятнадцать жалоба горна и возня сорока ребят. В любую погоду им давалось сорок пять минут на душ, одевание, уборку постелей, завтрак – и в строй. Проснуться на нормальном матрасе, на чистых простынях и в запахе бекона – это было так непривычно, так неожиданно, что Эммет не сразу понял, откуда взялся бекон и кто его жарит.

      Он повернулся набок и увидел, что Билли нет, а часы на тумбочке показывают девять сорок пять. Ругаясь вполголоса, он вылез из постели и оделся. Он надеялся въехать в город и выехать до того, как люди выйдут из церкви.

      В кухне друг против друга сидели Билли и Дачес, а у плиты стояла Салли. Перед ребятами были тарелки с яичницей и беконом, а на середине стола – корзинка с печеньем и банка клубничного варенья.

      – Какое угощенье тебя ждет! – сказал Дачес, увидев Эммета.

      Эммет подвинул стул и посмотрел на Салли. Она подняла кофейник.

      – Салли, тебе не обязательно было для нас готовить.

      Вместо ответа она поставила перед ним кружку.

      – Вот тебе кофе. Яичница будет готова через минуту.

      Она повернулась и пошла к плите.

      Дачес еще раз откусил от печенья и покачал головой.

      – Я объездил всю Америку, Салли, а такого печенья еще не пробовал. В чем твой секрет?

      – Нет в нем никакого секрета.

      – Если нет, то должен быть. И Билли сказал мне, что ты сделала желе.

      – Это не желе, а варенье. А варю его всегда в июле.

      – Варит целый день, – сказал Билли. – Ты бы видел ее кухню. На всех столах корзинки с ягодами и пять фунтов сахара, и варится в четырех кастрюлях.

      Дачес присвистнул и опять покачал головой.

      – Это, может быть, и старомодное занятие, но с того места, где я сижу, кажется, что оно стоит усилий!

      Салли отвернулась от плиты и поблагодарила его с некоторой церемонностью. Потом посмотрела на Эммета.

      – Ты готов уже?

      И, не дожидаясь ответа, поднесла еду.

      – Нет, правда, напрасно ты утруждалась, – сказал Эммет. – С завтраком мы бы справились, и в шкафу много джема.

      – Учту на будущее, – сказала Салли и поставила тарелку.

      Потом отошла к раковине и принялась отмывать сковороду.

      Эммет смотрел ей в спину. Билли спросил его:

      – Ты когда-нибудь был в «Империале»?

      Эммет повернулся к брату.

      – А это что? «Империал»?

      – Кинотеатр в Салине.

      Эммет, наморщив лоб, посмотрел на Дачеса, и тот сразу внес ясность.

      – Билли, твой брат не бывал в «Империале». Я бывал, и другие ребята.

      Билли кивнул, но продолжал о чем-то думать.

      – Вам надо было просить разрешения на кино?

      – Тебе не так разрешение требовалось, как… инициатива.

      – А как же вы уходили?

      – О! Разумный вопрос в тех обстоятельствах. Салина не совсем тюрьма. Вышек с часовыми