Лик Сатаны. Ирина Мельникова

молчать?

      – Странно как-то, – медленно произнес Никита. – И балкончик не застеклен, и скамейка вон под рукой. Я думал, у стариков твоих балкон, как у всех, барахлом завален, потому он в окошко и прыгнул. Но тут же нет ничего! Только прекрасный вид на стоянку.

      – И что с того?

      – Ты случайно не узнавала, не произошло ли в ту ночь на стоянке что-нибудь необычное?

      Саша пару мгновений молчала, а затем, видно, сообразив, почему он задал этот вопрос, пожала плечами:

      – Даже в голову не пришло.

      – А я подумал, – самодовольно улыбнулся Шмелев и поинтересовался: – Стоянка охраняется?

      – Не знаю точно. Но будка стоит, выходит, там кто-то сидит.

      – Стопроцентно сидит! К тому же она неплохо освещена, а охранник в будке вполне мог не спать. Если твоего деда убили, становится понятно, почему его не выбросили с балкона. Это могли заметить со стоянки: охранники, хозяева машин, согласись, они там снуют порой всю ночь. Надо бы поинтересоваться! – сказал Шмелев и озабоченно потер лоб.

      – А я что говорила! – обрадовалась Саша. – Конечно же, его убили!

      – Рад бы разделить твой оптимизм, но не будем бежать впереди паровоза, – сказал Никита, а затем с неохотой добавил: – Пошли, до стоянки прогуляемся. Еще бы к ментам сходить. Как-то быстро они все на самоубийство списали.

      Журналист направился к выходу из квартиры, и Саше ничего не оставалось, как последовать за ним…

      Глава 8

      К стоянке, втиснутой между домом и оживленной проезжей частью, они подходили медленно и все это время почти не разговаривали. По дороге сновали автобусы и легковые автомобили. Никита крутил головой по сторонам и то и дело намеревался вытащить из сумки фотоаппарат, но всякий раз одергивал себя. Не надо лишний раз привлекать внимание.

      У въезда на стоянку, в тени небольшой будочки, обшитой сайдингом, сидел на лавочке охранник в оранжевой жилетке, обмахивался газетой и с отрешенным видом притоптывал в такт песенке, что лилась из динамиков:

      Таганка, я твой бессменный арестант,

      Погибли юность и талант в твоих стенах…

      Никита чуть заметно поморщился, а Саша, заметив это, усмехнулась:

      – Не любишь шансон?

      – Не люблю? – удивился Никита. – По правде, не выношу блатную романтику. Страдальцы, черт бы их побрал! Прям тебе жертвы режима! Не урки, а институтки слезливые! А вот, поди ж ты, полстраны на эту муть подсадили.

      – А если в твоей машине магнитолу включить, что она запоет? – улыбнулась Саша.

      – Готика! – расплылся Никита в ответной улыбке. – Еще блюзы, очень я это дело люблю и уважаю. Хотя всякое там, даже народные песни есть…

      В этот момент они подошли к входу на стоянку.

      Охранник – кряжистый мужик лет пятидесяти, с наголо бритой головой, шрамом на подбородке и расплющенным носом, заметив их, поднялся с лавочки и насторожился.

      – Здравствуйте! –