Возвращение Орла. Том 2. Владимир Алексеевич Фадеев

говорит, ваших подруг, русалок из них сделали.

      – Русалок – это хорошо… – Спохватился: – А в палатках… они же в палатках живут?.. не смотрели?

      – И в палатках, и лесочек, который по берегу, обшарили – нет нигде.

      – Опиши, как они выглядели.

      – По-разному…

      – Ясно, что не близнецы.

      – Таня высокая такая блондинка, в джинсах была, Надя рыжая, она в зелёном спортивном костюме ходила, и ещё Ира, маленькая… ну, в сравнении с Таней, тёмная, канареечная кофточка у неё с капюшоном.

      Снова подступила тошнота. «Сладкая толстушка, но потом, потом…»

      – Заявление я у вас не приму: позвоните им домой, на работу к себе, тут дезертиров с капустного фронта хватает… Если завтра… если завтра не объявятся, то… послезавтра приходите. – Фраза была в страду привычная. Как правило, все объявлялись.

      На тот берег!

      А на том берегу незабудки цветут…

Ю. Рыбчинский

      – Кэп, а почему бабам на косу хода нет? – спросил Поручик.

      – Почему нет? Ход есть, только…

      – Что – только? – насторожился Африка.

      – Просто так нельзя.

      – А как?

      – Привёл – женись, – оторвался Виночерпий от колдования над ёмкостями.

      – Только разженились… – синхронно вздохнули ловеласы.

      – То есть, без большого чувства нельзя. Только по любви, и только зачать, и осчастливить.

      – Это, конечно, можно бы, но…

      – В другой раз.

      – Точно, не пойдём, Поручик, никуда. Ну их, этих баб, к лешему.

      – Конечно, какие бабы, когда водка не допита? – приветствовал решение Винч.

      Ну и пили…

      Идея макнуть Орликова пришла Виночерпию, безуспешно пытавшемуся читать ничего уже не соображающему Орлу нотацию – тот пил со всеми наравне, не отказывался, но пьянел по отношению к остальным параболически.

      – Ты, Михаил Васильевич, до беспамятства пить прекращай, тут так нельзя, ты у нас как дырка в мыльном пузыре, понимаешь?

      Орёл, конечно, не понимал. Тогда Винч и предложил:

      – Давайте макнём предобтра! Может, очухается, а заодно и прополощем: уж больно воняет, мимо не пройти.

      Сказано – сделано. Стащили с Орликова штаны и поволокли к реке.

      В воде Орёл замычал, если б были силы – заревел бы, а так только шумно хватал воздух ртом. Хотел уползти, взяли на руки, раскачали и бросили. Тут же побросали и друг друга, потом выстроились против волны и спели «Связанные одной цепью!». Здорово!

      Выскочили – и к кружкам. Выпили, попрыгали около костра, разогрелись, возбудились.

      Тут и река, словно подхватив кураж, взъярилась не по-речному!

      – Кто сказал, что в раю тишина да штиль? – голосил Африка. – Вот это рай! По-честности, Арканя?

      – Конечно! Рай – это и есть река, и хоронили в древности, то есть отправляли в рай, пуская лодку с умершим по реке, слышал? А покойника называли райником. – Аркадий с трудом перекрикивал волны. – И Харон отсюда приплыл в древнюю Грецию, и река у них сначала называлась не Стикс, а Ахерон или Ахарон, А-харон, может, от