Мы обнимем смерть. Девин Мэдсон

под ливнем выглядит не очень заманчиво. Я поковыляла за стариком.

      Коридоры ветхого дома укрывала густая тень. Сквозь открытые проемы дверей и решетчатые окна проникал тусклый свет, а дождь нескончаемо лепетал, но не находил дыр в крыше. Вероятно, когда-то вода текла – на полу виднелись темные пятна оттертой плесени, потолок был местами неумело залатан. Лучше плохая крыша, чем никакой, однако Кочо предпочитал не смотреть на следы поспешной починки, как будто это его огорчало.

      – Не всегда дом выглядел как сейчас, – произнес старик, оборачиваясь ко мне, пока я неуклюже ковыляла за ним. – В свое время он был величественным.

      – Значит, Знахарь не так хорошо латает дома, как раны от стрел?

      Губы Кочо скривились чем-то вроде усмешки.

      – Это место ему не принадлежит. Он им просто пользуется. Я вырос неподалеку, в маленьком городке Эсвар у подножия холма. В детстве мы подговаривали друг друга бегать сюда. О Ларотах много судачили. Говорили, что они пожирают детей. Что умеют превращаться в летучих мышей. Что умрешь, если встретишься с ними взглядом. В общем, всякую чепуху. Дом уже тогда начинал приходить в упадок, но в нем и теперь можно увидеть величественную красоту. Если бы мы вошли через парадную дверь, ты бы увидела Двор глициний. Он, конечно, зарос и в этот сезон залит, но туда на турниры странствующих рыцарей собиралась когда-то знать всей империи.

      – Что случилось с семьей?

      – Прогнивший род.

      Я остановилась у выгоревшего портрета бесстрастной молодой женщины, Кочо тоже застыл в нескольких шагах от меня.

      – Говоришь это так, будто люди тоже начали гнить, как и дом.

      Старик пожал плечами.

      – Можно сказать и так. Несомненно, под конец они не слишком любили друг друга, и один уже не был полностью в здравом уме. Так бывает при неверно понятых душевных аномалиях, а у них, судя по летописи, уже несколько поколений не рождалось нормальных детей. Мой хозяин счел это весьма любопытным, а его трудно удивить.

      Он последовал дальше, а за ним, как привязанная, поплелась и я, задержав еще на миг взгляд на портрете.

      – Значит, развалившийся дом и угасший род. Почему же мы здесь?

      – Слухи охраняют от любопытных взглядов.

      – Как и стены, и ворота, и запертые двери.

      Кочо обогнул угол и двинулся куда-то вглубь дома. Свет лился теперь не только со стен, но и маячил далеко впереди, отражаясь от пола.

      – Ты так и не скажешь мне почему?

      Старик снова пожал плечами, не оборачиваясь.

      – Захочешь узнать, тогда и стрел не понадобится, чтобы не дать тебе удрать.

      – Я здесь не по своей воле, старый… – зло огрызнулась я. – Если будет хоть один шанс сбежать, можешь не сомневаться, я им воспользуюсь.

      – Ну, как скажешь.

      Он в молчании шел мимо закрытых дверей, под все новыми заплатами на потолке. Свет становился ярче и наконец залил весь коридор. К запаху пыли теперь примешивалось