Мы обнимем смерть. Девин Мэдсон

я лелеяла с самого прибытия, угасла. Мы нуждались в кисианцах даже больше, чем они в нас, но как нам тут строить свой дом, как править, если язык стал таким серьезным препятствием на пути к взаимопониманию? Во всей Когахейре лишь четверо левантийцев говорят по-кисиански. Если с ними что-то случится, трудности станут непреодолимыми.

      Однако не было времени как следует обдумать эту пугающую перспективу – шум в комнате усиливался.

      – Да, но долгую войну, левантийскую, а не короткую стычку, – переводил Матсимелар расстроенному Бахайну.

      – Мы страдали от рук чилтейцев, пока вы отсиживались, – рявкнула Тага.

      – Именно! Наши люди умирали из-за ваших амбиций, – бросила в лицо Бахайну Лашак.

      – Как и наши! – огрызнулся он.

      – Но у них был выбор.

      Ошару и Матсимелару приходилось перекрикивать нарастающий шум.

      – Если ждать, пока мы станем сильнее, они тоже станут сильнее.

      – Дожди ничто по сравнению с приближающимся снегом!

      – Вы правда хотите дождаться, пока они атакуют нас первыми?

      Гидеон молча наблюдал, по очереди поворачиваясь к говорящим. Кому-то это могло показаться равнодушием или любовью к хаосу, но его внимательный взгляд из-под сдвинутых вместе густых бровей был взглядом охотника, выжидающего нужный момент для удара.

      Йисс единственная из всех ничего не сказала, и я вдвойне порадовалась, что стою в стороне, когда к ней повернулась Лашак.

      – Ты все время молчала, Йисс. Только не говори, что согласна оставить наших врагов в покое.

      – Я намерена довериться решениям нашего императора. Он пробыл здесь дольше всех и привел нас сюда.

      Лашак побагровела, сжав кулаки, а все взгляды обратились к Гидеону.

      Он наконец вышел в центр круга и раскинул руки.

      – Я благодарен вам за искренность, с которой вы высказали свое мнение, – сказал он, обращаясь скорее к нам, чем к кисианцам. – Мы дорого заплатили за то, чтобы оказаться здесь. Если хотим удержать эту землю, если хотим отомстить тем, кто использовал нас, нужно перестроиться. Нарастить силы. Я разделяю ваше стремление уничтожить тех, кто повинен в наших страданиях, но мы должны сделать это, когда будем готовы, когда погода будет для нас привычной, когда у нас будет время составить план, который приведет к их полному поражению. Несмотря на все страдания и боль, нам всегда была присуща осторожность, поскольку мы должны думать не только о себе, но и о своих гуртах. Теперь мы все – гуртовщики и старейшины – должны прежде всего выжить.

      Когда он закончил говорить, даже кисианцы повернулись к нему, будто подсолнухи к солнцу. Сдержанная, трогательная манера речи пробудила во всех гордость. Я уже видела, как она действует на левантийцев, но не ожидала обнаружить то же выражение на лицах людей, чья жизнь, язык и культура так отличались от наших.

      – Утром я выступлю перед всеми, – продолжил Гидеон после короткой паузы, Ошар лишь немного отставал от него. –