Один. Константин Исааков

что придётся ему при этом несладко, видно было по жёсткому, с серебринкой взгляду этих двух пар каких-то очень светлых, почти прозрачных, голубовато-серых глаз.

      Случилась, к тому же, в самом начале учебного года история, которая мигом отвадила от этой парочки всех шутников и задир. У Тони и Толика была вообще-то действительно странная, даже неприличная фамилия – Пипикины. И когда на первой же перекличке Аннсильна дошла, читая список в журнале, до этой их фамилии, то, сами понимаете, после слов «Пипикин Анатолий» – «Я!» и «Пипикина Антонина» – «Я!», класс, на секунду изумившись, загоготал. На перемене же один из классных непререкаемых «умников», подойдя к мирно стоявшим у стеночки близнецам, громко – чтобы все слышали – «пошутил»: «Пипикины, а у вас пипики – разные или тоже одинаковые?» На что Толик с отсутствующим лицом – только серебринка в глазах блеснула – коротким движением ткнул шутника в солнечное сплетение. Тот скорчился, присел на корточки и долго ещё не мог прийти в себя, опоздав в результате на следующий урок. С тех пор на фамильную честь Пипикиных никто не покушался.

      Хотя, на самом деле, в той неуклюжей шутке была, как водится, лишь доля шутки. Потому что похожи были Тоня и Толик, повторимся, совершенно невообразимо – сейчас бы сказали: как клоны. Их «одноликость» усугублялась тем, что Тонечка, как и её брат, неизменно стриглась очень коротко – как тогда называли, «под мальчика». Да, брат с сестрой были, что называется, на одно лицо (как-то учитель физики РомРомыч незло назвал их «двое из ларца, одинаковых с лица», процитировав популярный в то время мультик, и близнецы на это вовсе не обиделись, даже как-то гордо переглянулись). Это «одно лицо» Толика-Тони было, наверное, простоватым. Но безумно обаятельным. Густые брови над глубокими глазницами. Широкий, почти «картошкой», нос. Абсолютно гладкие, бледные щёки, лишенные мучивших большинство их ровесников прыщей. И потрясающие, губы какой-то необычной, крылатой формы!

      Вот уж на что, а вовсе не на округлости Тониной попы Лёшик украдкой заглядывался. Как раз в те времена он и придумал своё личное, Лёшино, восприятие противоположного пола: там, под одеждой, у девчонок ведь всё одинаковое! Ну, что-то где-то чуть большего или чуть меньшего размера, но выглядит-то это у всех девочек, девушек, женщин стан-дарт-но. Да, это хочется увидеть, потрогать, распознать – но такое желание вызывает у него, Алексея Одина, любая девчонка. Независимо ширины, высоты и прочих количественных, геометрических параметров тех или иных участков её тела.

      А вот лицо – это индивидуальность. Его-то и интересно понять. То есть тело – ощутить, лицо – познать. Он и во взрослости будет с отчаянием вглядываться в лица, мучительно пытаясь отыскать то самое, его – любимое лицо. Но тогда, девятиклассником, наглядевшись на лица близнецов, он впервые сформулировал для себя: совсем не то прячет от окружающих человек! Закрывать от всеобщего зрения следует