Мир Гаора. Коррант. 3 книга. Татьяна Николаевна Зубачева

это такое, но столь же явно ждали продолжения.

      – Отец меня в пять лет забрал у матери, больше я её не видел и ничего не знаю о ней, помнить мне ее запретили, отбили мне память о ней. А потом… отцу были нужны гемы, – вдруг пришли эти жёсткие, правильные в своей неприкрытой циничной сути слова, – и отец продал меня в рабство. Вот и всё.

      За столом воцарилось молчание, будто его не поняли, не могли, не хотели понять.

      – Мать-владычица, – прошептал кто-то.

      – И давно? – сурово спросила Нянька.

      – Да… с прошлой осени третий год пошёл, – устало ответил Гаор.

      – Лоб покажи, – потребовала Нянька.

      Гаор поднял ладонью волосы, открывая лоб с синей звездой клейма.

      – Как же так? – потрясённо покачала головой одна из женщин, – чтоб сына своего…

      – Из-за гемов и сына, – недоумевающе сказал кто-то из мужчин.

      – Эй, паря, а гемы-то зачем были нужны, чтоб такое сотворить? – спросил ещё кто-то.

      Гаор зло усмехнулся.

      – Законный сын, наследник, играл в карты, проиграл много, вот меня и продали, чтоб я долг его оплачивал.

      – А оплатишь когда? Освободят? – спросил молодой тощий парень, совсем мальчишка по виду.

      Гаор, не сдержавшись, выругался с настоящей злобой.

      – Как же! Поставят кружок, и буду считаться прирождённым. Ошейник не снимается!

      – Это мы знаем, – спокойно сказала Большуха.

      И её тон заставил Гаора проглотить уже готовую сорваться с языка ещё более крепкую ругань.

      – Ну, Рыжий, так Рыжий, – сказала Нянька, внимательно глядя на него. – Не самое плохое имечко.

      – Ну да, – согласились с ней, – господа, быват, и вовсе непотребно прозовут.

      – Наш-то ничего, разрешает по-материному зваться.

      – Ничо, паря, проживёшь.

      – А куда ж я денусь, – улыбнулся, успокаиваясь, Гаор.

      – А работал кем?

      – Шофёром.

      – Это водила, что ль?

      – Да, – кивнул Гаор.

      – А раньше? Ну, до того?

      – Раньше? – переспросил Гаор, – раньше я в армии был, воевал.

      Молча сидевший на дальнем конце стола мужчина шевельнулся, и Гаор невольно посмотрел на него. Тёмное узкое, как сдавленное с боков, лицо, чёрные длинные волосы заплетены в две тонкие косы, спадающие с висков вдоль лица и делающие его ещё уже, высокие выступающие углами скулы, опущенные к переносице и вздёрнутые к вискам брови. На смуглой шее почти сливающийся с ней по цвету ошейник с блестящей заклёпкой, на лбу над переносицей синий, перечёркнутый диагональным крестом квадрат. Раб, раз ошейник и клеймо… изменник или пленный… Айгрин?! Откуда?

      У Гаора непроизвольно сжались кулаки, и напряглось как перед прыжком тело. Их глаза встретились, и мужчина спросил с характерным гортанным акцентом.

      – Ты… воевать?

      – Да, – ещё сдерживаясь, ответил Гаор.

      – Ты… фронт?

      – Да! А ты?..

      Айгрин кивнул.

      – Я воевать. Я плен, – улыбнулся, оскалив белые зубы, и встал, – ты воевать, ты раб. Я рад.

      Гаор рванулся из-за стола навстречу ему. Но драки не получилось. Айгрин