Просто так. Сергей Александрович Валиков

опасно для жизни!», «Разжигание костров, распитие спиртных напитков и курение табака строго запрещено!» и «Аборигенов с рук не кормить, продукты отпускать только в тару!». Ответственные лица охотно раздавали интервью выстроившейся в очередь прессе, отдавая предпочтение иностранной. Одна часть прессы писала, что во всём виноваты коммунисты, другая – что демократы, остальные усматривали вмешательство инопланетян. Операторы снимали, как жители города по вечерам буколически прогуливаются по мелководью, прежде чем пойти домой, чтобы выпить самогонки и закусить пирогами. От них совершенно не оставалось следов, ведь вода, в отличие от земли, легко затягивает все следы, и вообще шрамы. Рано утром и поздно вечером стену окружали художники с мольбертами. Члены недавно образованного «Общества Второго Потопа» весь день пели грустные псалмы, время от времени поправляя толстые зелёные хвосты из папье-маше, прикреплённые к ним сзади. Стало доброй традицией бросать в воду через забор монетки – на счастье.

      В конце августа, перед началом учебного года, воду спустили. Жители собрали монеты: вышла неплохая сумма, в том числе – в валюте. Как-то быстро на улицах зазеленела молодая изумрудная трава. Вернулись голуби и начальники. Всё становилось на свои места, только кошки не желали покидать новых жилищ, сидели на подоконниках и, как всегда, думали о своём. В их голубовато зелёных глазах всё ещё отражалась вода.

      – — —

      В середине России ногу Мефодию отдавил своим поездом великий писатель. Вторую – великий политик автомобилем, там же, но позже. Больно почти не было. Умная бабка Параня, местная ведьма, всё залечила, но ступни остались расплющенными, как ласты, так что Мефодий совершенно не мог танцевать, о чём не догадывался, так как не танцевал сроду. Зато можно было ступать по снегу и болоту, не проваливаясь, что было очень кстати, потому что Мефодий часто ходил в лес, на далёкую поляну, где зимой подкармливал лесных жителей, а летом выращивал перламутровые подосиновики.

      Писатель успел заявить, что знает нужды русского народа, потом помер. Бабка Параня всё твердила Мефодию – иди да иди в город, требуй от власти за ноги компенсацию, пока не помер и второй. Дорога была длинной: через леса, луга, глубокую речку по старому деревянному мосту. Мефодий не любил город, но, устав от бабкиных понуканий, собрал котомку и пошёл, загребая пыль своими ластами.

      В городе он отыскал власть и попросил за ноги две машины дров, по машине за каждую. Себе и соседу. Иначе, мол, пойдёт дальше, до самого великого политика – так научила бабка. Власть сказала, что никуда ходить не нужно, великий политик и так знает нужды русского народа, но за писательскую ногу они не в ответе, поэтому получается только одна машина. Мефодий быстро согласился, потому что долго разговаривать с властью не мог – такая она чудная – и пошёл восвояси. Вскоре в деревню приехал маленький автобус, набитый аппаратурой