Камчатские лоси. Длинными Камчатскими тропами. Александр Северодонецкий

все его утраты, которые он нес, теряя на самой стреле Времени и лучших своих друзей, и своих знакомых, и притом по разным причинам. Кто-то из них, дождавшись этой северной заслуженной пенсии уехал, и навсегда исчез из поля его жизни, кто-то же давно здесь же умер и, мог только быть в его цепкой на события памяти, а кто-то вероятно и вовсе не был его другом, а умело пользовался только складывающейся конъюнктурой, как сегодня говорят «конъюнктурой рынка», когда был ты им нужен – они были в твоей жизни, а когда ты им не нужен, то и их уж нету рядом с тобою…

      Так, как и Вячеслав Пронькин, он легко выпал из его обоймы, так как уже как бы и не нуждался в той его прежней помощи, не нуждался он в его поддержке и в таком его содействии ему самому и членам его семьи….

      ***

      Он уже не возмущался, так как вероятно его внутреннему возмущению не было предела, а он слегка удивлялся…

      Но, когда Володин Александр, во время очередной командировки в подробностях узнал, что из-за этого негодяя осталась сиротой девочка 7 лет, а родная мать её повесилась, вероятно от того внутреннего её возмущения, от его такого предательства её любви к нему и вероятно от его надругательства над её к нему искренними её чувствам. А также потому, что тот в мгновение разорвал все связи, фактически бросил их одних здесь с их и его божественным творением, с их совместной дочерью, которую он никак не хотел даже признавать за свою, не желал помогать ставить её на ноги, так как своих-то два сына и дочь жены от первого брака понятно, что мешали ему сделать и то его признание, и оказать еще, и помощь, и хоть какую-то поддержку ей.

      – А она ведь древних кровей чукчанка!

      – Она такая гордая!

      – Ей теперь ничего от него и не надо!

      – А как же дочка?

      Она такая белобрысая, а такая синеокая, как та ромашка в степи или вернее та не передаваемо красивая волошка, которая на холмах и заливных лугах вдоль Северского Донца практически все лето своей синевой радует всех тамошних людей, так как сама-то не вкусная для скота и тех коз, которые съедят всю траву, а вот именно её никогда и не тронут, чтобы только глаз наш летом радовала. Вероятно, это происходит то ли из-за горького её вкуса, определяемого множественными лекарственными алкалоидами, то ли из-за того давно установленного абортивного их действия, которое у скота эта трава вызывала, так как материнское поголовье стада, съедавшее её весной становилось бесплодным и затем не подпускало к себе ни резвого козлика, ни тяжеловесного к осени бычка, того племенного осеменителя, что из близлежащей фермы, был в почете у всех здешних коров, да и доярок тоже. А мы любопытные малыши, участь жизни, прежде всего на окружавших нас животных только заворожено наблюдали, скрывая своё то еще не осознанное зреющее мужское озорство и настоящее человеческое любопытство познания окружающей нас жизни во всех её и даже вот в таких необычных гранях, когда он их весь такой длинный и красный