Избыточность опыта. Стефано Микали

восприятия, но и обладать «самоприобретенными убеждениями, полученными посредством деятельного занятия позиции со стороны Я, устойчивых оценок, устойчивой воли в том смысле, что для меня самого конституируется эта идентичность: например, как в случае этого убеждения, что идея немецкости возлагает на меня обязанность, что я должен ей соответствовать, эта устойчивая воля, это твердое направление воли, действительно соответствовать ей и т.д.»[47] (Hua XIV, 196). Я могу сохранить то же самое тождественное Я, если при данных обстоятельствах буду вести себя определенным образом (Hua XIV, 31). Если бы мои убеждения, мои решения или мое поведение драматически изменились, я потерял бы и свою индивидуальность. Следует подчеркнуть, что анализ индивидуальности необходимым образом включает в себя проблематику интерсубъективности. Гуссерль даже утверждает, что исток личности берет начало во вчувствовании и в социальных актах, происходящих из вчувствования (Hua XIV, 175): «Для личности недостаточно было бы, чтобы субъект осознавал самого себя как полюс своих актов, она конституируется только тогда, когда субъект вступает в социальные отношения с другими субъектами […]» Я становится личным Я через отношение Я-Ты (Hua XIV, 171)[48].

      В заключение я хотел бы выделить «необычный» аспект гуссерлевского учения о свободе, связанный с индивидуальностью Я. Мы уже видели, что всякое решение – это либо прото-учреждающий, либо просто повторяющийся акт:

      «Как прото-учреждающий, он своим решением создает постоянную решимость Я. Это Я, которое так решило, – отныне другое. В нем остался какой-то осадок – его сохраняющаяся определенность, – и если Я теперь повторяет суждение, то оно “актуализирует”, реализует лишь то решение, которое было в нем раньше, – его постоянную решимость» (Hua XI, 360).

      Личное Я по Гуссерлю не является пассивным зрителем переживаний, но оно свободно: «Оно решает, как оно решает, но оно может решить и по-другому» (Hua XIV, 21). Но такое утверждение таит в себе опасность спутать свободу с произволом, как будто можно выбрать все, что угодно. Чтобы установить четкое различие между произволом и свободой, Гуссерль приходит к парадоксальной формулировке «индивидуальной необходимости» свободного субъекта:

      «Я, такой, какой я есть (а значит, как тот, кем я был, я как Я этого потока переживаний, который до сих пор был сущим, но который теперь погребен в темной неразвитой хабитуальности), может быть (теперь) только этим единственным и должен быть этим единственным. Передо мной определенное «я хочу» = «я буду» как индивидуальная необходимость» (Hua XIV, 24).

      Если Я как Я-полюс абсолютно пусто по содержанию, то с другой стороны – оно «единственное в своем роде, в том, что касается его свободы».

      «То, что возможно вообще для Я (для пустой всеобщности, которая не показывает различий в конкретном), различно, но для каждого Я при необходимых условиях возможно только одно, а значит, это для него необходимо. Значит, у каждого Я есть свои необходимости, и необходимости не внешне заданные, при помощи навязанных внешних правил (эмпирически

47

«Личность, как индивидуальность субъективности, связана со сферой специфической активности в форме ego cogito. Но в многообразии этого cogito раскрывается, развивается и модифицируется (временами, изменяет направление) в качестве индивидуальности одно и то же ego. Это единство, которое развивает Я-акты из себя или скорее «из себя» их деятельно осуществляет, конституируется при этом собственным способом и конституируется для себя, так что оно может узнать себя в качестве индивидуальной личности в таких же свободных актах (ценностях, полаганиях) как единый субстрат личностных качеств характера» (Hua XIV, 18). По поводу этого см. Hua XV, 510.

48

«Мое бытие в качестве Я, в качестве личности – это не только бытие из моего примордиального становления, но и из коммуникативного переплетения со становлением Другого» (Hua XV, 50; курсив – С.М.). «Если мы вообразим субъект до вчувствования, инстинктивно конституирующего окружающий мир, то это будет не личность. Даже если мы добавим свободу рассуждения, приостановку инстинктивных действий, обдуманный выбор лучшего, лучших способов достижения желаемого или лучших путей (жажду обладания или чувственное неудовольствие, вещи, доставляющие удовольствие и т. д.)» (Hua XIV, 165). Поскольку в главе IV я буду системно рассматривать теорию интерсубъективности Гуссерля, то для меня здесь достаточно упомянуть конститутивную роль Другого в отношении индивидуальности Я.