Древний мир. Противостояние хамитов и симитов. Том 2. Предыстория евреев. Влад Пеларгин

то есть луки. По-видимому, Саргону поставлялось с предгорий Загроса и Тавра гибкое и упругое дерево вроде тиса, из которого его мастера делали прекрасные луки. Но также возможно, что его союзники поставляли уже готовые луки, возможно, составные, клееные из рога, дерева и жил [10.4]. Такой технологией могли располагать финикийские оружейники.

      Но Саргон Великий не только «разорял города и разрушал их стены». Он строил страну, лояльную к хамитам, и одновременно, вольно или невольно, готовил её к разрушению. Например, он расставил приближенных ему касситов на высшие чиновничьи и жреческие должности в шумерских городах. С одной стороны – это благо, т.к. укрепляло централизацию страны, повышало её управляемость. С другой – таило в себе смертельную опасность для неё: все благополучие Шумера зависело от состояния его ирригационной системы. До Саргона у шумеров сложился механизм поддержания системы в порядке. А именно, верховное жречество Ниппура и царь нома-гегемона считали это своим долгом и располагали возможностями принуждения всех шумерских номов к участию в этой работе. Совсем другое дело назначенцы Саргона и к тому же пришельцы: вряд ли они станут проявлять какую-либо инициативу для проведения ирригационных работ, будут ждать приказа своего царя. И чтобы разрушить страну, достаточно таких приказов не отдавать. Что и сделают несколько позднее гутии.

      А еще Саргон благоприятствовал развитию торговли и ростовщичества (кредита, изобретения финикийцев – авт.), создавая мощный рынок сбыта для ханаанских, южноанатолийских и египетских товаров, активно внедрял аккадский язык, сделав его языком государственного делопроизводства. Однако нельзя сказать, что именно Саргон насильственными действиями убил шумерский язык. Вот что отмечал в этой связи известный лингвист и историк И. Дьяконов [10.2]:

      «Многие историки придают непомерное значение восточносемитскому (где это? – авт.) происхождению Саргона и полагают, что тем самым с Саргона начинается некий новый, а именно семитский период в истории Двуречья. Это, однако, не так; в Верхней и в северной части Нижней Месопотамии… задолго до этого преобладал, по-видимому, восточносемитский язык».

      Трудно понять, что хотел сказать этим Дьяконов: то ли, что семитский период в истории Двуречья начался задолго до Саргона (и даже самого Сима-Шема, который, согласно иудейской традиции младше Саргона лет на 100 [В: Сим (Библия)]!); то ли, что некий восточносемитский язык, который «задолго», не является аккадским языком восточносемитского Саргона.

      Ключевое слово у И. Дьяконова – «восточносемитский язык» («по-видимому»), под которым подразумевается аккадский (аккадит), так как он единственный и составляет т.н. восточную группу семитской языковой семьи. И действительно, будучи занесённым моисейцами, «в Верхней и в северной Нижней Месопотамии» он «задолго преобладал». Но если этот язык не семитский (а это так, см. гл. 7), то подобно карточному домику рушится