Радогощь. Елена Ляпина

отламывает кусочек хлеба, где побольше соли и отправляет в рот, зажмуривается от удовольствия.

      – Как же вкусно, – аппетитно произносит она.

      По очереди подходим и угощаемся.

      – Воды? – спрашивает всё та же крупная женщина.

      – Обязательно, – кивает Лера и ей подают большой деревянный ковш.

      Она с жадностью делает несколько глотков, затем передает мне. И хоть я тоже хочу пить, но меня отталкивает резкий кислый запах. Я заглядываю в ковшик, вода там какая-то мутная белесая, я отказываюсь. Достаю минералку из рюкзака.

      – Ну, и зря, – говорит Лера, – это лечебная вода.

      Пожимаю плечами.

      Между тем женщины так и продолжают петь звонкими голосами, осыпая нас зерном.

      – Зачем они это делают? – спрашивает Олеся нашего проводника.

      – Желают вам богатого урожая, – отвечает он.

      Мне нравится пышный разноцветный наряд одной из них, я делаю к ней шаг и тянусь, чтобы пощупать ткань, но она вдруг взвизгивает и бьет меня по руке пучком вонючей полыни.

      – Эй, нельзя-нельзя так делать! – тут же вмешивается старик.

      – Почему? Я просто хотела потрогать ткань, – обиженно отвечаю я.

      – Вы пришлые, чужие, пока не очиститесь от того мира, вам нельзя никого из них касаться, – отвечает он.

      – В смысле? – мы с Олесей переглядываемся.

      – Ну таков обычай у них, чужак может быть заразен.

      – Да в смысле? – взбрыкиваю я, – у нас все прививки есть, можем показать Q-код.

      – Не только болезнями, но и злыми духами, – объясняет старик, – нужно покамест вам в карантийной зоне побыть, очиститься.

      – Фигеть, – закатываю глаза.

      – Дарина, не спорь, ну таков обычай, – улыбается мне Лера, – знаешь же пословицу – со своим уставом в чужой монастырь не лезь.

      – Вот верно, – поддакивает старик.

      – А как вас зовут? – спрашивает она его. – Я Лера, а это мои друзья – Даня, Кирилл, Аня, Игорь, Олеся и Дарина. – Она с таким видом тыкает в каждого из нас, будто знает нас давно.

      – Зовите меня Аверьян Егорыч, – кивает он.

      – А меня Пуления Авсеевна, – громко произносит женщина с подносом.

      Вся процессия вдруг разворачивается и движется в обратную сторону, всё также задорно напевая и развешивая ленты на кустах.

      – Идите за мной, – зовет Пуления Авсеевна, передавая поднос помощнице и ведет нас вверх по другой тропинке.

      Топаем за ней. Солнце начинает здорово так припекать, снимаю совсем ветровку. Идти недалеко, всё прямо вдоль кустов с яркими красными листьями и вот мы поднимаемся на холмистую площадку усеянными большими шатрами. Повсюду шум-гам: где-то играет музыка, где-то стучат в барабаны.

      – Как же жарко, – вырывается у меня. – На том берегу дождь, холодно, а у вас тут лето.

      – Это всё наши шаманы, – улыбается Пуления Авсеевна, показывая на вереницу пляшущих людей на склоне холма. Там их человек пять-шесть. Укутались в шкуры, на головах какие-то маски с оленьими рогами, бьют в огромные