Радогощь. Елена Ляпина

барабанный бой вновь оживает, но теперь он слишком громкий и с каждым ударом он всё больше и больше нарастает, от того мерещится, что дрожит земля под ногами. Шаманы опять пускаются в дикую пляску, набрасываются друг на друга, врезаются рогами, будто борются, кто из них сильнее. И вдруг люди вокруг нас тоже начинают прыгать, плясать, дергаться, подражая своим шаманам, и что-то грубо выкрикивают на своем языке. Мне становится не по себе, хочется уйти отсюда.

      – БУМ-БАМ-БУМ-БАМ!

      Темп ударов усиливается.

      Все мельтешит у меня перед глазами, и внезапно раздается ужасный грохот, похожий на треск скалы, как если бы от землетрясения рушилась гора. В ту же секунду барабанный бой обрывается, словно кто-то невидимый разом рвет мембраны на всех ударных, и воцаряется тишина. Шаманы падают на колени, люди испуганно смолкают, не кричат уже, не поют, стоят замерев на одном месте, а кто и вовсе уже сидит на своей пятой точке и держится за траву, словно земля сейчас взбрыкнет, и они боятся упасть. И она вздрагивает – резко, обрывисто, будто бы кто-то толкает пласты грунта изнутри. Я не удерживаюсь на ногах и падаю на колени, хватаюсь за то, что попадается под руку – за толстые стебли цветков, траву, колючий репей, – и меня начинает качать, как пьяную.

      – БУМ-БАМ-БУМ-БАМ!

      Теперь шум уже идет из-под земли, словно запоздалое приглушенное эхо повторяет все прошлые звуки – барабанный бой и крики людей. Гул нарастает. Земля дрожит, ветер поднимается, свистит в ушах. Хочется зажмуриться, но я продолжаю смотреть, страшно закрывать глаза. И вдруг на востоке поднимается огромная полная багровая луна и заливает всё вокруг ярким призрачным светом. Из-за того, что она висит очень низко, кажется, что она просто гигантская.

      И сразу все подземные звуки затихают, люди оживают, поднимаются с травы, улыбаются. Снова возобновляется музыка, но уже гораздо тише и мелодичнее, женщины начинают петь что-то тоскливое на своем когальском.

      – Что это такое было? – спрашиваю я, вставая на ноги и отряхивая джинсы.

      – Дух земли открыл родники, – отвечает Аверьян Егорыч, – во время Радогощи можно пополнить запасы живой и мертвой воды, а то она уже на исходе.

      – Живая и мертвая вода? – переспрашивает Аня. – Прям настоящая как в сказке?

      – Ну, что она опять за глупости говорит, наверное, просто целебная вода с каким-то особыми свойствами вот и всё, – шепчет мне Олеся.

      И я вспоминаю, что ту кислую воду нам подавали как лечебную. Может быть, про неё и речь?

      – Да, настоящая, – вдруг подтверждает Аверьян Егорыч.

      – И любой человек может её взять? – не унимается Аня.

      – Нет, не любой, – качает головой Аверьян Егорыч. – Страж родников Аргаст любому не даст. Он сам выберет кому можно набрать воды, а кому нет. А кто ему не по душе придется, тому живым не уйти.

      – Уууу… страсти какие, – смеется Олеся. – А посмотреть хоть можно?

      – Не советую, – на полном серьезе отвечает Аверьян Егорыч.

      Переглядываемся