Кровь и черника. Алексей Кротов

Как мог преступник быть уверенным, что его никто не увидит в момент совершения убийства?

      – Наверное никак не мог, – пожал плечами Баринов. – Вы уж извините, Еремей Галактионович, мне не по должности об этом размышлять.

      – И то верно, – легко согласился следователь. – Ладно, Федя, поехали осматривать дом.

      Когда сотрудники милиции приехали к дому Саврасовой, там их уже поджидали некоторые лица, Макушкину знакомые: прошло уже три года, с тех пор, как он расследовал в Полянске дело о конском волосе. Вообще с Полянском Еремея Галактионовича связывали не очень-то приятные ассоциации – он прекрасно помнил, как получил по голове где-то в лесу.

      Не считая Симагиной, которую он прекрасно знал, несколько поодаль от дома выстроилось человек шесть. Среди них легко можно было узнать музыканта Дудкина, Рулеткина, не обошлось и без Цепкиной. Завидев милиционеров, Дудкин попытался было исполнить нечто на трубе, но суровая Коробочка оборвала его потуги средней увесистости подзатыльником.

      Повозившись с замком несколько минут, следователь и лейтенант прошли в дом. Методичный осмотр занял примерно полчаса. Как и дежурный следователь, Макушкин не обнаружил ничего особенно интересного. Паспорт убитой уехал в прокуратуру, туда же отправилось и удостоверение сотрудника Лужского краеведческого музея. Других документов обнаружено не было, равно как и каких-либо деловых бумаг или альбома с фотографиями. В конце концов убитая здесь не жила, наезжая лишь изредка.

      – Хотя бы блокнот какой был или записная книжка, – пробормотал Макушкин, рассеяно разглядывая интерьер дома и проверяя карманы всей одежды, обнаруженной в доме.

      Всё было безрезультатно: следователь ничего не нашел.

      А вот сержанту Баринову повезло больше. Устав наблюдать за невыразительными действиями начальника, он от нечего делать стал пролистывать лежащие на тумбочке книги. Повертев в руках какую-то зарубежную фантастику (Баринов терпеть не мог этот жанр!), он с несколько большим интересом раскрыл довольно толстую книгу на тему краеведения. Опять же от нечего делать он стал разглядывать помещенную в центре книги вкладку с фотографиями, на которых были изображены какие-то средневековые строения. Скользнув взглядом по фотографиям, Баринов собрался уже закрывать книгу, но повинуясь какому-то непонятному импульсу, пролистнул следующие после фотографий страницы. Тут его взгляд зацепился за факт, что некоторые строчки подчеркнуты красным цветом. Открыв разворот, на котором он обнаружил подчеркнутый текст, Баринов, уже вскарабкавшийся на начальную стадию любопытства, попытался вникнуть, о чем же шла речь в подчеркнутых строчках.

      – Еремей Галактионович, – привлек он через несколько минут внимание следователя. – Здесь выделена какая-то история о кладах. Взгляните, вдруг это важно?

      – А что там такое? – оторвался от бессмысленного созерцания окружающих предметов Макушкин.

      – Да тут в книге речь идет о зарытых кладах, легенда, что ли, какая-то. Но не в этом дело. Тот кусок в тексте выделен красной ручкой, и я подумал…

      – Дай-ка