Благоволение успеху прилежной суеты. Борис Рамазанович Каллагов

и каким-то худосочным обшарпанным видом. Не в пример двум нашим домашним высокопородистым лентяям, которые даже Гошку уже перестали бояться.

      Осип Никифорович говорит про свою супругу, что он специально ее себе вывез из под дальнего приволжского города имени Фридриха Энгельса, что в Саратовской области, где он имел личное удовольствие проходить военную службу в рядах славных Советских вооруженных сил дирижером полкового оркестра.

      Так ты что, еще и музыкант Осип Никифырч?– спросил его как-то мой старший. – Никогда не слышал, чтоб ты играл на музыкальных инструментах.

      Я и не говорю, что умею играть – прозвучало в ответ

      А как же ты служил в оркестре ? Там же ноты надо знать, репетиций всякие, военные марши … Ноты ты хоть знаешь?

      Нет, конечно. А зачем?

      Как это зачем?

      Да ерунда это всё. Там главное чтобы музыканты сами все знали. Они играют что надо, а ты себе стой спокойно и маши им в такт. Вот и все… вся мудрость. Дирижеру не обязательно ноты знать. Музыканты сами должны все делать. Они делают своё дело, а ты своё.

      М-да… служба наверно там у вас была не из легких.

      Можно и так сказать. Но я не сильно устал за три года службы в армии.

      Помню, я, как приехал в полк, так меня там сразу встретили с распростертыми объятиями. Командир полка как увидел меня – лихой стильный парень в ярких «кучерях», первый красавец среди новых бойцов. Рост – почти средний, с кепкой; фигура тоже – почти олимпийская, загорелый брюнет в желтой рубашке и синих джинсовых шортах, с цветущей улыбкой ироничного джентльмена, и при модной бабочке под вторым подбородком. Он как увидел меня, так сразу же набросился с комплиментами на своего помощника:

      Что это…кто ?! Что это такое ?!

      Призывник Осип Никифорович Петрунько – Необачный, отрапортовал я ему вместе помощника.

      Что?! Какой еще…?

      У полковника прямо дыхание перехватило от той радости, что такой

      смелый и мужественный парень будет служить в его полку, и он опять по – дружески окликнул помощника:

      Что это… что это такое, я вас спрашиваю? Откуда вы его…

      Не знаю, товарищ полковник. Музыкант, наверное.

      Музыкант… вы что, музыкант?

      И тут я возьми и ляпни полковнику, не подумавши, твердым испуганным голосом:

      Да! – хотя никогда до этого ни на чем не играл и ни одной ноты знал.

      В оркестр его! Слышите меня. Немедленно в оркестр! Или еще куда подальше. Но чтобы я его больше никогда не видел!

      Так с легкой руки полковника я попал в полковой оркестр; но там ребятам я все объяснил, и они меня простили. Даже дирижером поставили, правда, запасным. Первый мне так и говорил, когда оставлял вместо себя с оркестром:

      Стой и молчи, когда они будут играть, ничего не делай. Старайся в такт музыки руками… и всё! И я старался. Кстати, у меня неплохо получалось. К концу службы я даже название всех семи нот выучил. Вот так я и прослужил подпольным дирижером полкового оркестра. Правда, поправился сильно за