Обращаться с осторожностью. Джоди Пиколт

где держали родителей, и хотя я умоляла послушать меня, она не реагировала.

      – Мистер и миссис О’Киф, мы помещаем ваших детей под защиту органов опеки.

      – Почему бы нам не пройти в участок и не поговорить? – сказал полицейский папе.

      Мама обхватила меня руками:

      – Органы опеки? О чем вы говорите?

      Твердой рукой, не без помощи полицейского, Донна Роман пыталась оторвать меня от мамы.

      – Мы поместим детей в безопасное место, пока все не прояснится. Уиллоу проведет ночь здесь.

      Женщина попыталась вывести меня из комнаты, но я ухватилась за дверной косяк.

      – Амелия? – разъяренно спросила мама. – Что ты сказала?

      – Я говорила правду!

      – Куда вы забираете мою дочь?

      – Мам! – завизжала я, потянувшись к ней.

      – Идем, милая, – потянув меня за руки, проговорила Донна Роман.

      Пришлось отпустить косяк, и меня, визжащую и отбивающуюся, вывели из больницы. Я буйствовала пять минут, пока не пришло отупение. Пока я не поняла, почему ты не плакала, пусть и было больно: есть такая боль, от которой не будешь кричать.

      Я и раньше встречала слово «детский дом» – в книгах и по телевизору. Тогда я думала, что он нужен для сирот и бродяг, для детей, чьи родители были наркоманами, но не для таких девочек, как я, которые жили в уютном доме, получали кучу подарков на Рождество и не ложились спать голодными. Миссис Уорд, руководившая моим временным приютом, могла оказаться и сама матерью. Судя по фотографиям, покрывавшим каждый сантиметр стен, она и была такой. Женщина встретила нас у двери в красном халате и тапочках, похожих на розовых поросят.

      – Должно быть, ты Амелия, – сказала она, распахивая дверь шире.

      Я ожидала увидеть ватагу детей, но оказалось, что здесь только я. Она провела меня на кухню, где стоял запах порошка для посуды и вареных макарон. Миссис Уорд поставила передо мной стакан молока и положила на тарелку несколько печений «Орео».

      – Возможно, ты голодна, – сказала она.

      Хотя так и было, я покачала головой. Взять у нее что-то – словно сдаться.

      В моей спальне стояла тумбочка и небольшая кровать, покрытая одеялом с изображением вишенок. А еще телевизор и пульт. Родители не разрешали мне иметь в комнате телевизор. Мама говорила, что это «корень всех бед». Когда я сказала об этом миссис Уорд, она рассмеялась:

      – Возможно, и так, но иногда «Симпсоны» – это лучшее лекарство.

      Женщина открыла ящик и достала чистое полотенце и ночную сорочку, вдвое больше меня. Интересно, откуда она у нее? Сколько времени провела тут предыдущая девочка?

      – Если понадоблюсь, найдешь меня дальше по коридору, – сказала миссис Уорд. – Могу я еще чем-нибудь помочь?

      Мне нужна мама.

      И папа.

      И ты.

      Дом.

      – Сколько… – выдавила я первые слова, которые произнесла в этом доме. – Насколько я тут останусь?

      Миссис Уорд печально улыбнулась:

      – Я не могу сказать этого, Амелия.

      – А мои родители… они тоже в приюте?

      Она замешкалась:

      – Что-то вроде того.

      – Я