Ассегай. Уилбур Смит

ее поразительной красотой.

      Остановившись перед Леоном, женщина устремила на него внимательный, гипнотический взгляд.

      – Приветствую тебя, Лусима, – сказал лейтенант.

      Женщина не ответила и, может быть, даже не слышала его.

      Высокая, почти одного с ним роста, с удивительно гладкой, лоснящейся, без единой морщинки кожей цвета темного меда. Матери Маниоро должно было быть за пятьдесят, но эта женщина выглядела по меньшей мере лет на двадцать моложе: обнаженные груди оставались твердыми и округлыми, татуированный живот – плоским и тугим, как будто она и не рожала вовсе. Характерные для женщин нильской группы черты лица поражали тонкостью и чистотой линий, а взгляд темных глаз, казалось, проникал в самые сокровенные мысли, добирался до самых заветных тайн.

      – Ндио. Да, – кивнула она. – Я Лусима. И я ждала тебя. Я следила за вами всю ту ночь, что вы шли из Ниомби.

      Леон обрадовался, что мать Маниоро говорит не на маа[7], а на кисуахили – это облегчало общение, – но ее слова вызвали недоумение. Откуда ей знать, что они пришли из Ниомби? Может быть, Маниоро пришел в сознание и что-то рассказал?

      – Маниоро со мной не разговаривал. Он ушел в страну теней и до сих пор спит, – произнесла Лусима. Леон вздрогнул. Она ответила на незаданный вопрос, словно прочитала его мысли. – Я была с вами, наблюдала за вами, – повторила Лусима. – Я видела, как ты спас моего сына, а потом принес его ко мне. Сделав это, ты стал вторым моим сыном. – Она взяла его руку. Ладонь у нее была прохладная и твердая как камень. – Идем. Мне нужно взглянуть на твои ноги.

      – Где Маниоро? – спросил Леон. – Ты говоришь, что он жив, но выживет ли?

      – Маниоро поражен недугом, в его крови демоны. Борьба предстоит нелегкая, и исход ее не определен.

      – Я должен его увидеть.

      – Я отведу тебя к нему. Сейчас Маниоро спит. Ему нужно набраться сил для предстоящего испытания. До утра удалить стрелу я не смогу: чтобы работать, нужен дневной свет. И еще мне понадобится мужская помощь. Но ты должен отдохнуть, потому что даже твоя великая сила имеет предел. Она потребуется нам позже.

      Лусима отвела Леона к одной из хижин, и он, пригнувшись под низкой притолокой, прошел в полутемное, затянутое дымом помещение. Она указала ему на кучку накидок-каросс из обезьяньих шкур у дальней стены. Леон с облегчением опустился. Лусима встала перед ним на колени и принялась разматывать и отдирать тряпки, которыми он обвязал ноги. Тем временем девушки-прислужницы готовили травяной отвар в стоявшем над огнем, в центре хижины, трехногом железном котле. Девушек, скорее всего, захватили при набеге на какое-нибудь полузависимое соседнее племя, и они находились здесь фактически на положении рабынь; масаи брали все, что хотели, – будь то скот или женщины, – и никто из соседей не смел усомниться в их праве на это и бросить им вызов.

      Когда отвар был готов, служанки принесли котел к тому месту, где сидел Леон. Лусима

7

Маа – самоназвание языка масаи.