Баловень. Николай Шамрин

«Победа». Самого первого выпуска. Их твой дедушка, батя мой, всю жизнь носил. Ты не смотри, что они невзрачные, им сноса нет и не будет. Да и в армии на них никто не позарится. Вернёшься, обмен произведём. Договорились?

      Пашка ответил с лёгким сердцем:

      – Договорились, батя!

      И всё-таки парень не сдержал своего обещания. Дождавшись отъезда отца, он постучал в дверь материнской комнаты. Дверь открылась мгновенно, на пороге стояла Елена Сергеевна, осунувшаяся и постаревшая. Посторонившись, она пропустила сына в комнату и вернулась к креслу:

      – Я слушаю тебя.

      Павел смущённо потоптался на месте:

      – Мам. Короче, мне завтра с утра на призывной пункт. Вот, попрощаться пришёл…

      У ворот призывного пункта Аннушка остановилась и, переведя дыхание, неожиданно твёрдо сказала:

      – Всё Баловень. Дале не пойду. Давлением болеть потом буду. Давай здесь прощаться.

      Пашка обнял женщину и как-то по-детски неловко чмокнул её в щёку. Аннушка вытерла навернувшиеся слёзы и тихо попросила:

      – Нагнись пониже. Не приведи Господь, увидит кто.

      Юноша послушно наклонил голову. Женщина перекрестила его и надела на шею алюминиевый крестик на простенькой бечёвке:

      – Чтобы не случилось, не снимай. Господь тебя в беде не оставит. А я за тебя кажный день Его просить буду…

      Глава 8. На сборном пункте

      Пашка прошёл почти до середины двора сборного пункта и остановился в нерешительности. Он по-прежнему чувствовал себя не в своей тарелке и всеми силами пытался подавить не очень знакомое ему ранее чувство робости. Увидев у забора группу призывников, парень хотел было уже направиться к ним, но громкий окрик заставил его замереть на месте. Повернув голову в сторону источника звука, он увидел торопливо идущего к нему прапорщика с повязкой на рукаве линялого кителя. «Наверное дежурный, – думал Коробов-младший, почему-то не решаясь тронуться на встречу предполагаемому начальнику, – да что это со мной? Ноги как ватные, а башка вообще отказывается думать!» Прапорщик остановился в полушаге от Пашки и сердито посмотрел прямо в лицо:

      – Я чо, по-твоему, бегать за каждым должен? Не жирно ли будет целого прапорщика по плацу гонять?

      Парень почувствовал себя окончательно уничтоженным и неожиданно для себя не сказал, а пропищал глупую фразу:

      – Извините. Я не знал, что это плацем называется…

      Начальник ещё раз взглянул в пашкины глаза и, вероятно поняв состояние призывника, сказал более-менее миролюбиво:

      – Ладно. В какую команду зачислен?

      Коробов почувствовал, как понемногу к нему возвращается уверенность. Пожав плечами, он ответил почти своим голосом:

      – Не знаю. Мне не говорили…

      Лицо прапорщика вновь посуровело:

      – В повестке написано. Или грамоте не обучен? Давай бумагу сюда!

      Развернув сложенный пополам листок и прочитав нужную строку, прапорщик, как-то по-новому взглянув на парня, торопливо сказал:

      – Во внутрь проходи. Твоих в зале собирают. Тебе там всё объяснят.

      – Спасибо