Бездна. Юрий Никитин

в программе.

      – Программе КПСС?

      – Нашей проге. Откуда мы её списали, не смотрел, больно красивая. Наверно, из Библии.

      Казуальник сказал тем же наглым тоном:

      – Пушкин и в квантовой физике разбирался лучше всех, если он наше всё? Но я предложение Гавгамела всё же поддерживаю. Гавгамел хоть и дуб, да ещё и зелёный, но угадал. О Пушкине слышали все. Даже те, кто не знает, человек это или лошадь. Начинать воскрешение нужно со знаковой фигни, т. е. фигуры. Тогда нашу работу увидят, оценят, получим поддержку, хоть на хрен она, но одобрение приятно даже таракану, пусть их не одобряет престарелая Грета.

      – А она почему?

      – Люди меняются. Только мы, как орлы соплеменные, всё те же, чем и горды, как арабские скакуны Фернанделя.

      Ламмер протянул сладким и тягучим, как патока голосом:

      – С Пушкина, так с Пушкина. Главное, наконец то, о чем мечтал ещё Всё Видавший. Он даже гадюку убил, чтобы проверить насчет воскрешения!

      Гавгамел хмыкнул:

      – Я бы гадюку и так просто за то, что гадюка, хоть это и расизм. Мы млекопитающие или нет?.. Командир, что спишь? Начинай голосуванье!

      Я нехотя поднялся, что-то в последнее время совсем не тянет начальствовать, как в старые времена, спросил строго:

      – На первое воскрешение выдвинута кандидатура Пушкина. Кто «за»? Кто «против»?

      Руки начали подниматься медленно, с неохотой, у кого-то есть и другие кандидатуры, но предлагать не стали, совсем инертный народ, хотя вроде бы хорошо пообедали.

      Я окинул взглядом зал, наша горстка на сцене смотрится совсем сиротливо.

      – Большинством голосов, – сказал я, не поднимаясь с места, – утверждаем кандидатуру Пушкина!.. Прекрасно, голосование закончено… Завтра, надеюсь, вся инфрю… инфру… тьфу, всё необходимое будет готово. И наконец-то покажем предкам, что благодарны им за подаренную нам жизнь!.. И отвечаем той же монетой. На том наша… В общем, стояли и стоять будем, как наши пращуры на поле Куликовом!

      Южанин молчком-молчком заставил стол закусками, совсем уж стал деревенщиком, кто же закусывает шампанское, да ещё из погреба самого Людовика Четырнадцатого, перед каждым на столешнице возник фужер из стекла тончайшей работы.

      – За Пушкина, – предложил он. – За наше усё!

      Казуальник сказал лихо:

      – Да хоть и за Пушкина!.. В такой день грех не выпить!

      Гавгамел проронил ехидно:

      – У тебя все дни такие. Давайте всё-таки о деле. Сингуляры дают нам возможности, а как воспользуемся, это уже наше дело, деликатно не вмешиваются. То есть воскресить теперь можем любого.

      Казуальник с сухим треском потёр ладони, костистые, как сучья омелы.

      – Быстро работают!.. Неделю назад начали выводить из заморозки крионированных, три дня тому стало возможным оживлять недавно умерших и похороненных в могилах, лишь бы уцелела хотя бы косточка, а лучше кусок плоти, а сегодня уже и вообще любого?.. Даже Навуходоносора?

      Гавгамел сказал с неудовольствием:

      – Зачем он тебе?

      – А это он гордится, – пояснил Ламмер ядовито, – что