Свобода. Арне Даль

видит маленькую певчую птичку словно со стороны. Потом видит продолжение: фабрику, монотонную работу, тоску, смертельную опасность. Видит мечту, рай, который внезапно оказался совсем рядом – только руку протяни. Она видит, как направляется туда.

      Видит и ад. Но туда нельзя. Лучше не надо.

      Возвращаться в те годы. Они погребены слишком глубоко в памяти.

      Те годы, что она провела здесь. Потерянные годы.

      Все решится в это мгновение, на этой улице. В тот миг, которого так ждет Надя.

      Время идет.

      Справа от фургона в свете фонаря мелькает силуэт собаки. Надя сидит неподвижно, невидимая для всех, поглаживая металл кончиками пальцев. В световом пятне появляется хозяйка собаки, женщина с коротко остриженными светлыми волосами, в кожаной куртке и джинсах. Когда собака дергает поводок, на запястье женщины обнажается фрагмент татуировки. Ротвейлер останавливается, чтобы обнюхать переднее колесо, и татуировка снова скрывается под рукавом куртки.

      Теперь Надя изо всех сил сжимает в руке металл, готовая поднять пистолет и направить его на пассажирскую дверь.

      Женщина тянет за поводок. Тоже сильно. На руке отчетливо видна татуировка. Сердечко. Пронзенное стрелой имя «Сэм». Капелька крови. Кровоточащее сердце.

      Надя поднимает пистолет, направляет его на женщину. Между ними не больше метра.

      Это могло бы стать последним мгновением.

      Но ротвейлер устремляется вниз по улочке. Уводя за собой хозяйку.

      Надя выдыхает, опускает плечи. Вновь тишина и покой вокруг.

      Она чувствует себя такой маленькой и никчемной. Годы после ада, после Свободы, к которой она не осмеливается прикоснуться, тотальный самоконтроль, идеальная упорядоченность, каждая вещь на своем месте, чтобы направить жизнь в нужное русло. Больше никакого опьянения, она слишком долго жила в хмельном угаре – больше ни одного нетрезвого дня в жизни.

      Скоро. Скоро время придет.

      Придет пора засунуть голову в пасть льву.

      Она смотрит на свои руки. Они лишь слегка подрагивают. Как будто сама жизнь снизошла с небес и поселилась у нее внутри. Она ощущает, как сердце качает жизнь, а не смерть, не безразличие, не тоску, не безнадежный порядок.

      И в этот момент в зеркале заднего вида со стороны водителя она замечает какое-то движение.

      По противоположной стороне улицы идет мужчина. Он направляется в ее сторону, его фигура то и дело мелькает между припаркованными автомобилями. Идет, обхватив тело руками, как будто ему холодно. По непродуваемому спортивному костюму и бордовой кепке она сразу узнает его.

      Он так близко. Она перестает дышать.

      Это он.

      Время пришло.

      Либо – либо. Рай или ад.

      Их разделяют всего два фонаря, когда она, наконец, снова поднимает пистолет. Он делает еще несколько шагов.

      Все должно быть идеально выверено. Каждый, пусть малейший, шаг.

      Открывая дверцу автомобиля, Надя отчетливо видит перед собой маленькую девочку за фортепиано. Перебегая дорогу, слышит, как ангельский детский голос уносится в зловещее