Пока Оно спит. Артем Римский

была значительно крупнее, Катрина знала, что она не сможет причинить ей никакого вреда. Знала, что сейчас она сильнее Лины, какой бы сильной та ни была.

      Входная дверь с грохотом распахнулась, и на крыльце появилась Лина – с растрепанными волосами и искаженным от гнева лицом.

      – Она убить обещала! Убить обещала! – заверещал голос.

      – Ты, сука! – заревела Лина утробно-горловым рыком. – Ты что наделала?!

      Катрина подавила смех, нарисовала самую учтивую улыбку и, сделав два шага навстречу, сказала:

      – Привет, подруга! Я, как и обещала, заехала взглянуть на заборчик. И вот, что я тебе скажу: это самый великолепный забор из всех, что я видела. Он изумителен!

      Лицо Лины, замолчавшей при таком хамском и бесстыжем обращении, сначала побагровело, но через секунду резко побледнело. Сделав два нетвердых шага и гневно глядя в улыбающееся лицо Катрины, Лина вновь зарычала:

      – Шваль, ты же сейчас умрешь!!!

      – Рычит как псина. У нее талант.

      Катрина тоже пошла навстречу.

      – Не угостишь чашечкой кофе, подруга? – с издевкой и улыбкой спросила она. – Замерзла, жуть просто.

      Лина на секунду остолбенела, замолчала и взглянула в глаза Катрины, которая тут же заметила то, о чем и так знала – гнев и злость в глазах Лины сменились неуверенностью. В следующий момент она вцепилась в волосы обеими руками и с визгами бросилась в сторону дыры в заборе. Катрина подумала, что, скорее всего, Лина сейчас вцепится ей в горло, но та пробежала мимо.

      – Быстро ты ее! – захохотал голос.

      – Сука! – вопила Лина, падая на колени перед обломками белых палок. – Тварь! Ты сейчас сдохнешь, сука!

      Глядя на рыдающую, ползающую по грязной и мокрой земле среди обломков забора Лину, рвущую на себе волосы, размазывающую грязь по лицу, ничто не дрогнуло в душе Катрины.

      – Смотри, как сука в грязи валяется, хаха! Грязь смешивается с грязью.

      – А что ты плачешь, Лина? – участливо спросила Катрина. – Я же сказала, что он красивый, почему ты плачешь?

      – Мой забор! Мой заборчик! – продолжала вопить Лина, продолжая биться в истерике. – Сука! Эта сука тебя угробила!

      – Вот это ее полощет! – верещал голос, лаская Катрине слух.

      Катрина понимала, что издевается самым низким способом над человеком, который ничем не заслужил такой расправы с ее стороны. Разумом Катрина осознавала до какой низости и маниакальной подлости она дошла, но ничего не хотела с этим делать. Голос взял верх над ее волей, над ее разумом, над ее сердцем, и делал с Катриной что хотел, заставляя испытывать наслаждение от мерзостей. Она стояла и едва сдерживала хохот, глядя на несчастную Лину.

      – Я убью эту суку! Убью эту тварь!

      Лина вскочила и, скользя по мокрой земле пожухлого газона, бросилась в дом. Перед крыльцом она упала лицом в грязь, с трудом поднялась и вбежала внутрь.

      Еле сдерживая смех, Катрина бросилась вслед за Линой.

      – Лина! Лина! Так как насчет кофе?! Я так замерзла!

      – Плюнь в нее! Плюнь в эту мразь!

      Катрина