Никто, кроме нас. Владимир Васильев

Скотч. – Приобрели ее где-то на Бете Вуалехвоста, не знаю точнее. Целью была психореабилитация после некоего, как он сам выразился, малоуспешного задания.

      Скотч говорил о Семенове в третьем лице, и это оказалось неожиданно уместным и правильным. Да и легче так было – обоим.

      – За ним присматривала другая туристка, Валентина Хилько. Вроде бы, сотрудник того же ведомства, но по части здравоохранения. Когда началась оккупация Табаски и мне как гиду пришлось бороться за сохранение группы, Семенов несколько раз сильно помог, после чего я задал ему несколько вопросов. Наедине. Он мало что рассказал, сказал только, что работа у него особенная, навыки кое-какие имеются и в случае чего я могу на него рассчитывать. Еще сказал, что людям его профессии периодически чистят память от ненужных воспоминаний. В конце концов Семенов под видом искателя был захвачен шат-тсурами. Это все, что я знаю.

      – Понятно, – кивнул Мельников. – Что же… Здравствуй во второй раз, Вадим. Извини, но я тебя действительно не помню. И ты Семенова лучше забудь. Совсем.

      – Я уже забыл, – серьезно сказал Скотч, пожимая пограничнику руку.

      – Мы с тобой, да и остальными участниками той заварухи, будем в одном… подразделении. Шепни им потихоньку, что Семенова нет и не было никогда. Ага? Всем – Солянке, Валти, Литтлу, Цубербюллеру.

      – Шепну, – заверил Скотч, – обязательно.

      – Кстати! – Мельников щелкнул пальцами и знакомо потряс кулаком, словно грозил Скотчу: – Тебе и остальным привет от Валюши Хилько и Патрис Дюэль.

      – А они здесь? – изумился Скотч.

      – Здесь, здесь, все здесь. Пришлось знакомиться по-новой. Будешь смеяться, но и Мартина твоя здесь. И даже некая миниатюрная особа по имени Гурма Бхаго.

      – У! – сказал Скотч совершенно искренне. – Ы!

      – Что? – невинно поинтересовался Мельников. – Её вживую лицезреть не довелось, но судя по видео – оч-чень даже ничего! Прямо даже жаль, что я её не помню. Личные коды дать?

      – Давай!!! – едва не взвыл Скотч.

      Засмеявшись, пограничник потянулся к браслету-коммуникатору:

      – Принимай, котяра мартовский…

3.

      – Разрешите, господин полковник?

      – Входите! – велел Попов, отрываясь от микрофильма и вынимая штекер из гнезда за ухом.

      Изображение застыло над кристаллом в режиме паузы. Штекер с коротким усиком антенны и бусинкой дешифратора Попов положил на массивное основание старинной настольной лампы.

      Вошли двое – одинаково бесцветные мужчины неопределенного возраста с незапоминающимися лицами. Оба были облачены в комбинезоны без знаков различия, зато с яркими трафаретами на спинах: «Хозчасть».

      Полковник жестом предложил им садиться.

      – Ну, – спросил он, разглядывая гостей и тихо постукивая пальцами по бархатной скатерти.

      – Чисто, – сообщил один из пришедших. – Либо шат-тсуры научились подсаживать психорезиденты так умело, что мы их не можем обнаружить. Лично я в это не верю. Ни на грош.

      – Я тоже, –