Никто, кроме нас. Владимир Васильев

в свою очередь, отличалась и от пустотной, и от десантной. К бокам были пристегнуты лучеметы нового образца, такие во флотах еще толком не распространились. Помимо тонкой скатки скафандра имелся шлем, настоящий, корпусной. Комбинезоны зачем-то были не однотонными, а камуфлированными, пятнистыми, серо-стальные пятна перемежались с коричневыми и грязно-зелеными. На головах – не кепки и даже не береты, что-то вроде шляп с мятыми полями. И зеленые шевроны на рукавах.

      – Это еще кто? – спросил тот же солдат, который называл десантников небожителями. – Спецназ какой?

      – Не, братец, – возразил другой голос, со значительной хрипотцой. – Спецназ супротив этих все одно, что полукорвет против крейсера.

      В голосе слышалось нескрываемое почтение.

      – Это, братцы, пограничники! Я их однажды в деле видел… Никогда не забуду!

      – Пограничники? – удивился первый голос. – И чего, круче десанта?

      – Круче, не круче… Им просто, кроме себя, надеяться не на кого. Улавливаешь?

      Пограничники, ведомые коренастым краснолицым капитаном, остановились как раз напротив курилки.

      – Эй, гвардия! Тут первая рота с «Гольфстрима» квартирует? – спросил капитан.

      Несколько голосов нестройно подтвердили что да, тут, мол.

      – Нам в помещение «Джи». Кто проводит?

      Высокий, тощий, как марафонец, пустотник с готовностью вскочил и щелчком отправил недокуренную сигарету в урну.

      – Я проведу!

      Помещение «Джи» действительно пустовало, и коек там имелось как раз около двух десятков.

      Оружейка и каптерка при помещении «Джи» были свои, отдельные.

      Один из пограничников показался Косте Цубербюллеру смутно знакомым, но лица его рассмотреть не удалось: пограничник наклонил голову и спрятался за полем своей несуразной шляпы-панамы.

2.

      На обеде действительно подали водку и действительно происходило сплошное братание. Солдаты бродили между столов, встречали знакомых, обнимались, пили за встречу и за былое. Офицерам в своем углу было, по-видимому, наплевать на столь вольное поведение подчиненных. И, похоже, там происходило свое братание и свои встречи. Среди офицеров Скотч заметил нескольких пилотов, а когда присмотрелся внимательнее и вовсе обомлел: в одном из пилотов он узнал сильно похудевшего и вроде бы даже помолодевшего Валти.

      Чуть позже Скотч подумал, что подозрительно много перекрестных знакомств оказывается во вновь сколачиваемой сводной группе. Ненормально много. То там, то сям мелькают знакомые лица; некоторых не помнишь по имени и не знаешь где встречал, но лица тем не менее знакомые. Вот тот здоровенный долдон-пехотинец. Где ж Скотч с ним встречался? Наверное, в финальной свалке на Табаске, когда уже помощь подоспела. Точно, вон и офицер их сидит рядом с Валти, земляк Кости Цубербюллера. Фамилия у него тоже длинная и труднозапоминаемая. Элбер… Или Эбер-чего-то-там. А вон близнецы, все четверо, с Тамурой за одним столом. Общаются. Стопудово Табаску вспоминают, судя по жестам.

      В сторонке, между офицерами и солдатами, пристроились