Любовь нужна всем. Иван Карасёв

на следующее утро, когда автобуса ждала в институт, её осенило – сегодня ведь! А чуть не пропустила! Вечером насилу дозвонилась до её нового жилья. Анжелка ответила лишь в пол-одиннадцатого, голос был довольный, он сладко урчал как у кота Матроскина из «Простоквашино». Тёплые звуки лились из глубины, будто смазанные сахарным сиропом удовольствия от жизни и ожидания телесной услады. Естественно, они только вернулись из «Молодёжного», Анжелка смотрела на всё легко и просто:

      – Ну, конечно, давай, встретимся, да! Завтра? Зачем ждать, день рожденья-то сегодня! Давай щас приезжай! У нас в загашнике всегда бутылочка вина найдётся! А, Павлуша? Ведь найдётся! Вот и Павлик говорит, найдётся. Чё, Павлуша? Пжди, тут Павлик мне чё-то сказать хочет. А-а, ну да. Нет, Илоночка, не надо сичас, сичас Павлик говорит не надо, ой щекотно, Павлуша, уймись, погоди, дай я с подругой договорю. Вот, сичас, Илон, не получится, завтра, сичас у нас тут другие планы, – Анжелка игриво хохотнула, – немного другие, не получится, короче. А завтра – самое то, погода, правда, не очень, Но мы с тобой ведь большие девочки! Мы же можем зайти и хлопнуть по шампусику. А, Павлуша, мы ведь с Илоной большие девочки, можем себе позволить? Вот и Павлик тут подтверждает, можем. Он ведь у нас главный распорядитель сумм и средств. Ну, давай завтра. Во скока? В шесть? Хорошо, в шесть, у входа в парк Горького, идёт? Лучше в семь, ну в семь. Ну, Павлик, пжди, не гони лошадей! Я же с подругой разговариваю! Вот, ой, ну пока, Илонка, мне сейчас…

      Илона повесила трубку. Счастливая Анжелка! Павлик от неё без ума, даже квартиру снял. Денег куры не клюют. Опять, наверное, просадили на коктейлях целую студенческую стипендию. Всем бы так! Илона закусила губу: зачем завидовать, у каждого человека своя жизнь, зато у неё МГИМО и перспектива. «Перспектива, – вздохнула она, – она и есть перспектива». Сзади неслышно на своих мягких лапках подкралась Руфина и провела всем своим мягким пушистым тельцем по правой ноге. Один раз потёрлась, развернулась – второй раз. Илона наклонилась, погладила белую головку. Кошка привычно задрала мордочку к верху, раскрыла наполовину розовый ротик, мурлыкнула. Казалось, чем больше назад задирается шея, тем больше обнажаются белые зубки. «У-ти, моя хорошая, – прошептала Илона, – пойдём, проверим, что там у тебя в мисочке, не подложить ли рыбки перед долгой ночью да поразмыслить, что Анжелке подарить?» С подарком сложно, читала бы Анжелка почаще, было бы проще. Но она летом еле осилила три тома Дюма, поэтому, кроме лёгкого чтива, дарить ей что-то другое бесполезно, а всё лёгкое – в дефиците. Хотя кто его знает? Может, что другое подойдёт. Но что? Вспомни Илона заранее об этом дне рождения, могла бы папу попросить достать по его каналам. Но не за один день ведь. Даже заводить разговор не сто̀ит, тем более, они уже вроде улеглись, а утром не до разговоров: оба спешат. Но время подумать, покопаться мысленно в подарках ещё есть.

      Утром Илона, когда чистила зубы, вспомнила о колечке – простеньком колечке с искусственным камешком рубинового цвета. Дешёвенькая