Любовь нужна всем. Иван Карасёв

Анжела.

      – А куда они денутся? Справка официальная, отправят в деканат, бумажки перекладывать, там всегда дурацкой работы хватает.

      Павлик к своему четвёртому курсу полиграфического института в совершенстве овладел техникой учёбы. Он чётко усвоил, куда и к кому ходить на лекции, какие практические занятия посещать, а какими можно и манкировать. Сам он редко вставал к первой паре, отсыпался, раньше второй в институте не появлялся, а то целый день мог пропустить, если хороший бизнес, как он выражался, наклёвывался. И всегда выходил сухим из воды: то нужную справку принесёт, то незаметно швейцарскую шоколадку нужной секретарше сунет. В общем, институтской кухней владел и умело ей пользовался. Причём настолько хорошо, что для Анжелы напряжённый вузовский график стал неприятной неожиданностью. Она ещё весной усвоила чётко – Павлик может в любое время освободиться от учебных дел, и ей казалось: вот это и есть студенческая жизнь.

      Но реальность, увы, предстала перед ней в иной форме. В деканате тоже всё не так просто, как предполагал Павлик. Конечно, малейшая лазейка использовалась, чтобы попить чайку – это святое. Расставят чашки, включат кипятильник и начинается – тра-та-та, про шмотки, про мужей и детей, о чём угодно, но только не о работе. И топчутся под дверями студенты, старпреподы и даже доценты. Ждут окончания перерыва. Однако Анжеле, как самой молодой, приходилось не только бумаги перебирать, временами дёргали – сходи туда, отнеси это, получи то, уже через неделю она освоилась в ректорате как в своей квартире – в какую дверь стучаться, кому улыбаться, кому и так сойдёт. Тем не менее всяко лучше, чем мокнуть под дождём на картофельном поле. «Павлик – молодец, чтобы я без него делала?» – спрашивала себя Анжела и ответа на этот вопрос не находила.

      Изредка названивала матери. У родителей она ни разу не появилась с того дня, как накидала свои вещички в старенький чемодан с металлическими уголками и переселилась. Мать волновалась, рвалась наведаться, посмотреть на их житьё-бытьё, но Анжела упорно отказывалась принимать её: мол, не моя квартира, Павлик снимает, да и чего тут смотреть – живём и живём. Всё обещала сама с Павликом навестить их, да так и не собрались. В конце концов ограничилась тем, что продиктовала номер телефона: так матери спокойней, она стала названивать каждый день. Анжела, не скрывая раздражения, не маленькая ведь, сводила разговор к минимуму. Но мать быстро успокоилась. Вечерами дочь у себя дома, «уже у себя», – повторяла она, не шляется, как раньше, по барам, и то хорошо. Может, и пора: восемнадцать лет вот-вот стукнет. Раньше уже рожали в этом возрасте.

      А день рождения, действительно, приближался. Восемнадцать лет! Подумать только! «Интересно, интересно, – бубнила себе под нос Анжела, перебирая свой скромненький гардероб, – что Павлик подарит?» Хорошо бы курточку демисезонную, а то в старой, которую она таскала с восьмого класса, уже стыдно показываться на людях. Типичный москвошвеевский продукт – коричневый балахончик с просиженной на