Сорванная маска. Саманта Шеннон

ты все это достал? – недоумевала я, пододвигая к себе блюдо с каштанами. – Наколдовал из воздуха?

      – Ты мне льстишь. Альберик привез по моей просьбе.

      Альберик был агентом, снабжавшим нас провизией. Хотя мы ни в чем не знали отказа – Стражу доставали контрабандное вино, для меня кофе, – мне ни разу не довелось встретить нашего неуловимого благодетеля.

      – С тортом, правда, возникла накладка, – признался Страж. – Пришлось добывать его по своим каналам.

      Уголки моих губ поползли вверх.

      – Хочешь сказать, ты украл торт?

      – Каюсь, тряхнул стариной.

      Улыбка стала шире.

      Мы вслушивались в голоса Парижа. Цитадели никогда не спят. Как метко выразилась Надин, в них не смолкает заунывный напев – низкий, непрекращающийся гул, похожий на протяжный выдох, шум крови, бегущей по венам улиц. Сирены, урчание моторов, бормотание не выключающихся ни на секунду трансляторов. Я впилась зубами в круглое пирожное с миндальным кремом.

      – Напитки? – Страж протянул мне серебряный кувшинчик.

      – А что там?

      – Le chocolat chaud, – гортанно откликнулся Страж по-французски. – Горячий шоколад. Любишь?

      – Не то слово.

      Я снова принялась за угощение, периодически прикладываясь к кофейной чашечке с золотистым ободком, наполненной густым и приторным, как патока, шоколадом.

      Если первую неделю мне кусок не лез в горло, то сегодня проснулся зверский аппетит. Перепробовав весь ассортимент, я покусилась на торт, покрытый кофейной глазурью. Не десерт, а настоящий праздник для моих почти атрофировавшихся вкусовых рецепторов.

      – Угощайся, – расщедрилась я, отрезая себе второй кусок.

      – Спасибо, воздержусь.

      – Почему?

      – За столом такое не говорят.

      – Заинтриговал!

      – Меня стошнит, – пояснил Страж, когда я проглотила очередную порцию торта.

      – Врешь! – засмеялась я.

      – Юмор не мой конек, пора бы запомнить.

      – Ну, не скромничай. Спонтанные шуточки у тебя получаются мастерски. – Порыв ветра взъерошил мне волосы. – Значит, от еды тебя тошнит. А как насчет напитков?

      – Не употребляю ничего гуще бульона. Не могу переваривать твердую пищу.

      – Разве у тебя нет желудка?

      – Неизвестно, какими органами я располагаю по человеческим меркам. Никто из рефаитов не подвергался врачебному осмотру. Нашира свято хранит тайну нашей анатомии.

      Рефаиты по-прежнему оставались загадкой, но благодаря тесному соседству со Стражем у меня появился шанс восполнить пробелы в знаниях.

      – Да, не повезло тебе, – посочувствовала я. – Ну и ладно, мне больше достанется.

      – Вот именно.

      Расправившись со вторым куском, я сыто откинулась на спину и устремила взгляд в небо; дыхание вырывалось изо рта, словно пар из чайника.

      Казалось, целая вечность минула с моего девятнадцатилетия. Год назад Ник еще утром испек клубничный торт, а Джексон любезно выделил мне целых девятнадцать минут на завтрак. («Нет лучшего