Врата Афин. Конн Иггульден

великого царя ходили легенды. Мог ли он купить такого человека, как Мильтиад?

      – Эпикл! – позвал Ксантипп.

      Друг тут же подбежал.

      – Да, стратег? – озабоченно спросил он.

      – Передай мои наилучшие пожелания Мильтиаду и скажи ему, что Акамантиды готовы поддержать центр.

      – Да, стратег, – кивнул Эпикл и умчался исполнять поручение.

      Между тем Фемистокл и Аристид пересекли невидимую черту и оказались на расстоянии удара. И тут же тысячи небольших острых снарядов полетели в греков. Излишнее рвение подтолкнуло персов начать чуть раньше, чем следовало бы, но после первого залпа последовал второй, а после второго – третий. Они стреляли снова и снова, и строй колыхался, как дышащая грудь. Камни и стрелы летели слишком быстро и высоко, чтобы их можно было увидеть и увернуться, и рассекали воздух со свистом, напоминающим крики птиц. Это было самое ужасное. Кусок свинца размером не больше пальца может сломать человеку плечо, когда падает сверху, из ниоткуда. Стрела может пронзить насмерть.

      С первым же залпом персидские линии накрыла дрожащая тьма. Тень пронеслась через послеполуденное солнце. Ксантипп надеялся, что это предзнаменование поражения неприятеля, наславшего на себя собственную тень. Он вспомнил, как в детстве на спор потревожил осиное гнездо на дубе, бросив в расщелину ведерко с прогорклым оливковым маслом, и убежал. Ему и в голову не могло прийти, что они устроят на него настоящую охоту. Он думал тогда, что осы в своей ярости и злобе просто-напросто убьют его. Они гнались за ним всю дорогу до дома, наполнив болью сам воздух.

      Казалось, вспыхнуло золото, когда четыре шеренги в центре и еще восемь справа подняли щиты над головой. Камни и свинцовая дробь простучали градом и осыпались на землю, но и крики боли прозвучали тоже. Стрелы пробивали защиту бронзовых щитов, раня под ними руки или плечи. Один или два человека в задней части фаланги упали, дергаясь или пытаясь встать и присоединиться к войску. Ксантипп до крови закусил губу, но заметил это, только почувствовав во рту вкус соли и железа.

      Весь центр под командованием Фемистокла и Аристида оторвался от левого фланга и даже опередил правый. Тысячи и тысячи персов все еще продолжали обстрел, в то время как центр войска великого царя готовился встретить наступающую фалангу. Железные мечи, поймав солнце, сверкнули на персидской стороне.

      Все «бессмертные» были воинами в расцвете сил, носившими чешуйчатые панцири и длинные, доходившие до колен стеганые туники. Они заплетали бороды в толстые косы или собирали в пучки, скрученные вверх так, чтобы их было труднее зацепить. Голову охватывал золотой обруч, как будто каждый воин носил корону. Шлемами они не пользовались, но полагались на доспехи и умение обращаться с мечом. Это были элитные солдаты империи, лучшие, кого великий царь мог вывести на поле сражения. Численность их была такая же, как и всего греческого войска. В животе у Ксантиппа похолодело от страха, когда загремели барабаны и взвыли странные рожки; мелодии,