Запертый. Дем Михайлов

возмещу твой ущерб, брат! – чуть ли не завыл Ропп, брызгая кровавой слюной. – Я возмещу твой ущерб! Фонарь? Будет тебе новый! Как насчет «Эго Мурроса?». У меня с собой! Только из починки забрал. А? И сверху отсчитаю тебе, – он торопливо порылся в карманах и протянул на вытянутой ладони несколько овальных монет. – Вот! Семь динеро! За то, что я случайно толкнул тебя и разбил тебе затылок.

      Сначала я хотел выбить у него эти чертовы деньги из руки, но меня остановило что-то властное, что-то вдруг ожившее в моей голове.

      – Десять динеро, – улыбнулся я, не разжимая губ. – И фонарь. Прямо сейчас. И под запись подтвердишь, что отдаешь мне это все добровольно и в подарок, а не в долг. Отдаешь как компенсацию моих убытков. Так?

      – Так, – торопливо кивнул Ропп. – Десять динеро и мой фонарь. Под запись на мой сурвпад.

      – Под запись на сурвпад патрульной Ивенсон, – поправил я, и моя улыбка опять поплыла, становясь неконтролируемой.

      В ушах пульсировал шум крови. Сердце колотилось, но не от страха, а от желания продолжить драку.

      Драку!

      Я! Амадей Амос, известный по таким нелестными прозвищам, как Анус и Терпила…. И вдруг я хочу драться? Нет… не драться… я хочу резать этого ублюдка, хочу ломать ему кости, хочу прыгать на его трещащей голове.

      – Под запись на сурвпад патрульной Иверсон.

      – И вон того дежурного офицера, – вытянув руку, я указал окровавленным пальцем на приостановившегося на ближайшем перекрестке недоумевающего Чопа – черного как смоль сержанта Внутренней Охраны.

      – Да, – скрежетнул зубами Ропп. – Да…

      Подступив к нему поближе, я спросил:

      – Боишься ауру запятнать, гнида? А?

      – Хватит тебе уже, – прошипел парень, сжав кулаки и явно сдерживаясь изо всех сил. – Хватит! Бери компенсацию, и закроем дело.

      Значит, слухи были верными – Ропп собирался проситься в Охрану, а туда даже на собеседование берут только тех, кто не запятнал свою ауру за последние пять лет. Он сделает многое, чтобы не посадить темного пятна на старательно оберегаемую репутацию.

      – Закроем дело, – кивнул я, протягивая руку и забирая сначала деньги, а затем фонарь.

      Все это время я с холодной задумчивостью смотрел в глаза Роппа, и… тот дрогнул, вильнул взглядом, уставился в стену. На его лице отчетливо читалось искреннейшее недоумение, и он явно боролся с желанием дать самому себе пощечину.

      Я его понимал. Звучит как бред сумасшедшего – трусливый чмошник Амадей вдруг начал качать свои права. Вдруг ответил ударом на удар…

      – Да, – кивнул я и, придвинувшись еще ближе к уху Роппа, прошептал: – Я еще подумаю, рыбья ты падаль. Я еще подумаю, не убить ли тебя где-нибудь в темном углу…

      Его рука запоздала упала на экран сурвпада – собрался врубить запись, но опоздал и лишь вздрогнул испуганно, а затем, спохватившись, с привычной умелостью зло нахмурился, набычился.

      – Нет, Ропп, – я с усмешкой