Медный Аспид. Ксения Анатольевна Вавилова

весь ваш! Забирайте, рядите в больничные одежды. Колите витамины. Полощите в ваннах. – Санитары за спиной сделали шаг к столу, но нервный жест Карова заставил их остановиться.

      – Блефуешь.

      Наклонившись вперёд, Дэймос посмотрел в выцветшие глаза садиста и произнёс:

      – А ты проверь, – видя проблеск сомнения, добавил: – В этот раз перевести вину на другого уже не выйдет.

      Глава 5

      Кент выглядел ужасно. Бессмысленный взгляд блуждал по комнате, не замечая посетителей. Из уголка рта текла слюна. Некогда сильные руки, способные свалить дерево, истончились, исхудав до костей.

      За спиной стоял Каров с парой санитаров, отчего Дэймос не решался подойти к старику. Зато Фиар, не скованный нависшими над головой карестовыми муками, присел на кровать Кента и некоторое время пытался того разговорить. Всё, что смог сделать старик, – это подержать руку молодого магистра.

      Когда делегация покинула корпус с больным, Каров спросил:

      – На улице дождь, быть может, останетесь переждать? Высушите одежду. Выпьете горячего чая.

      Достав часы, Дэймос деловито на них уставился, хотя сам едва видел стрелки.

      – Боюсь, времени у нас осталось немного, – захлопнул крышку. – Благодарю за содействие.

      Быстро распрощавшись, он поспешил покинуть лечебницу. Ветер грозил скинуть всадников, лошади сами перешли на рысцу, едва они поднялись на равнину, спеша вернуться в тёплое стойло. Дождь больно хлестал по коже, а ветер срывал капюшоны плащей, не оставляя ни малейшего шанса скрыться от бушующей стихии.

      Домой они едва дошли, ветер сбивал с ног. Няня и сестра Фиара поспешно стянули с них верхнюю одежду. Поднявшись в комнату, Дэймос с каким-то остервенением сорвал с себя мокрые тряпки, бросая их на пол. Рука пульсировала болью: Талант, подпитываемый эмоциями, рвался наружу. Инстинкты искали опасность и готовы были ей противостоять.

      Вот только нельзя.

      Переодевшись в сухое, он спустился вниз, к огню и горячей пище.

      – И чего вам не сидится дома в тепле? – сетовала Поппи, крутясь вокруг.

      Сестра Фиара, тихая и болезненно бледная, разлила кипяток по чашкам, избегая его взгляда, но вместо того, чтобы как обычно поспешить прочь, села за стол. В льняном светлом платье, со светлыми, почти серыми волосами, собранными в строгий пучок, в полутени кухни они походила на привидение. Расчёсывая мокрые волосы, в комнату вошёл Фиар и сразу поспешил к печке.

      – Я тут подумал, жуть какая-то получается. Правду говорили о лечебнице.

      Лисара повернулась к брату, чуть отстраняясь от хозяина дома.

      – Судя по шрамам, – Фиар ткнул себя в центр лба и в виски, – ему делали лоботомию.

      – Почему не через глаз? – хмуря едва заметные светлые брови, поинтересовалась она.

      – Жутко не это. А то, что поверх старых шрамов есть новые, – на лице молодого магистра смешались непонимание и отвращение. – Зачем оперировать человека дважды?

      «Чтобы он никому никогда ничего не сказал», – подумал Дэймос и спросил:

      – Шрамы