Любимая проблема ректора. Светлана Казакова

ольеринта? – переспросил он. – Но здесь нет магомобилей. Я приехал на повозке.

      – На п… повозке? – запнулась я, не веря своим ушам.

      – Да, ольеринта. Пойдемте скорее. Лошадь пугается, когда надолго остается одна в незнакомом месте, очень уж нервная.

      Я скрипнула зубами. Нервная лошадь, значит? Я, может, тоже нервная и тоже в незнакомом месте, где, кажется, все еще живут в прошлом веке!

      С тоской проводив взглядом корабль, который уже готовился к отплытию, я зашагала за своим спутником. Чемодан стукал по ногам, острым замочком оставил прореху на чулке и оцарапал ногу, а голова кружилась от непривычного воздуха и запахов. По сторонам я не смотрела – виды здешнего порта однозначно не заслуживали того, чтобы ими любовались.

      Как и сказал Кромбли, нас ждала беспокойно прядающая ушами пегая лошадь, впряженная в полуоткрытую повозку, в которой едва нашлось место для меня и моих чемоданов. Дэрек Кромбли занял место кучера, и транспорт, который в столице использовался разве что для экзотики, тронулся с места. Дорога оказалась ухабистой и неровной, так что меня изрядно потряхивало.

      – Далеко ехать? – прокричала я.

      – Примерно полтора часа или чуть больше, ольеринта!

      – Бездна! – выругалась я.

      Чтобы отвлечься, слегка подвинулась на жестком сиденье и выглянула наружу. Припомнив еще школьные уроки, определила названия нескольких птиц, низко пролетевших мимо. Их было много, зато людей на пути почти не попадалось.

      Элиндорская империя велика, и Дальние острова – северо-западная ее часть, отделенная от материка холодным Шельбурским морем. Здесь живут в небольших, но крепких каменных домах, ловят рыбу, разводят овец. С этими краями связано множество старинных легенд, но, признаться, я мало их знала, поскольку никогда не интересовалась.

      Вокруг расстилались изумрудно-зеленые луга, на которых сосредоточенно паслись овцы, и было так просторно, точно на многие мили вокруг нет никакого жилья. Даже не по себе становилось от этого. Я как городская жительница терялась в такой обстановке, не понимала, как тут вообще можно жить. Приехать на несколько дней побродить по холмам и пляжам – одно дело, а чтобы навсегда… И как еще отцовский друг так долго здесь протянул?..

      – Как вам тут, нравится, ольеринта? – обернувшись, спросил Кромбли.

      – Не сказала бы, – проговорила я.

      – Вот как? Напрасно… но это вы еще не все видели. У нас очень красиво!

      – Значит, вы местный?

      – Да, ольериента, сроду никуда отсюда не выезжал. Да и зачем? Все, что мне надо, есть и здесь: родственники, работа, пиво в пабе, когда на выходные отпускают.

      – А в академии давно работаете?

      – Да уж почитай лет десять. Младшенький мой тогда только школу закончил. И на Большую землю собрался, паршивец, как будто ему там медом намазано!

      – На Большую землю? – Я не сразу сообразила, что здешние жители называют так материк. – Вы хорошо знаете ректора, ольера Блэкторна,