Царская внучка. Светлана Бестужева-Лада

Вот и ищет царевна лекаря доброго, да не болтливого, дабы ей помог, а все происшествие в тайне оставил. Да только вот денег у нее, как всегда, мало.

      – А вот с лекарем я ей, пожалуй, помогу, – оживилась я. – Есть у меня один на примете. Для себе берегла, да как с родственницей не поделиться… Догадываешься, наверное, Андрей Иванович, о ком речь.

      Ушаков снова чуть заметно улыбнулся. Еще бы он не догадывался! Он просто совершенно точно знал, кого я имела в виду.

      Иоганн Германн Лесток был французским дворянином и протестантом, проявившим большие способности к медицине, прежде всего, к хирургии. В Париже, куда он рискнул вернуться, его, однако, постигла неудача: по анонимному доносу он был арестован и год провел в тюрьме. Освободившись же, завербовался в армию и стал полковым хирургом, но жестоко страдал от вечного безденежья и уязвленного самолюбия: офицеры не желали признавать равным себе «лекаришку», пусть и хорошего происхождения.

      Тогда вся Европа была полна слухов о новой, обетованной для иностранцев стране – России, где якобы можно было быстро найти и деньги, и почёт, и дело по душе. В 1713 году Лесток был принят на русскую службу и сумел понравиться самому императору Петру. Но… в чем-то провинился и был сослан в Казань, откуда его вызволила лишь всегда благоволившая к нему императрица Екатерина.

      Лесток был определен лейб-медиком к цесаревне Елизавете Петровне, какое-то время благоденствовал, но… на трон взошла Анна Иоанновна. Двор цесаревны фактически попал в изоляцию, денег катастрофически не хватало. Лесток пробовал было упрочить свое положение карточной игрой, но был слишком уж удачлив, чтобы в нем не заподозрили шулера.

      Тут-то им и заинтересовался Ушаков. Навел справки, проследил за хирургом-картежником и доподлинно выяснил, что тот уже готов стать шпионом французского двора и участником заговора в пользу цесаревны Елизаветы. И легко переманил склонного к авантюрам француза на свою сторону, предложив ему выбирать: дыба и плаха или безбедное существование в качестве осведомителя и помощника главы Тайной Канцелярии.

      От него Ушаков и узнал о новой беременности цесаревны. Но – выжидал, не зная пока, как обернуть дело на пользу императрице. А тут очень кстати возникла я со своими сумасшедшими проектами.

      – Надобно приказать Лестоку цесаревну от нежелательной беременности освободить, – спокойно сказал Ушаков. – А при сем всяко может случится… глядишь, и Соловки не понадобятся. Язык же покойнице можно сохранить.

      Да, в плане устранения неугодных людей не мне было тягаться с Андреем Ивановичем. Тогда ведь смерть от выкидыша или подпольного аборта была делом настолько естественным, что на нее и внимания-то никто не обращал. Умерла, несчастная, от потери крови… Но у меня были сильные подозрения, что могучий организм моей кузины так просто не сломать. Нужно было нечто более радикальное.

      – А потом и самого Лестока можно… – продолжал своим тихим, вкрадчивым голосом Ушаков.

      Я встрепенулась:

      – А