Год лягушки. Светлана Сухомизская

сумасшедшей жены Рочестера.

      Вам эту тайну я, так и быть, открою, потому что дуры учатся на собственных ошибках, а умные должны учиться на чужих.

      Прежде чем лечь спать после наших с Катькою вчерашних сеансов фэн-шуя, я, принимая душ, для экономии времени пренебрегла одной из важнейших процедур.

      Я не побрила ноги.

      Конечно, многие женщины считают депиляцию всякого рода буржуазным предрассудком, и даже, несмотря на мохнатые ноги, находят свое счастье. Но я еще не встречала женщин, которые решились бы искать свое счастье с колючими ногами.

      Говорила же мне Катька: купи эпилятор, балда! Двадцать минут мучений, зато две недели ходишь с гладкой кожей и спокойной душой!

      – Н-нет, – сказала тепличная орхидея. Вернее, роза, если сделать поправку на колючки. – Извини, но сегодня я никак не могу.

      И внутренне сжалась, ожидая долгих утомительных уговоров и смертельной обиды после окончательного отказа.

      Но Богдан только посмотрел на меня испытующе и переспросил:

      – Никак-никак?

      Я, печально и виновато, но решительно подтвердила, что никак. Богдан кивнул и, не выпуская меня из объятий, зажал губами новую сигарету, снова достал мобильник и, дождавшись соединения, крикнул:

      – Здоровеньки булы!.. Сколько тебя учить, отвечать надо: «здоровее видали»! Ладно… У тебя машина на ходу? А то я тут немножечко… Ну, да, да, да… Да, ты мое персональное такси, а когда я заработаю много-много денег и заведу свою клинику, ты у меня будешь персональным водителем… Да нет, я к твоему дому подойду, ага…

      Убрал от лица мобильник, чиркнул зажигалкой, и сказал, выдыхая дым:

      – Ну, пошли, девушка-никак.

      Мы перешли через дорогу и нырнули в проход между домами. Через две минуты мы стояли у подъезда, перед видавшей виды иномаркой, цвет и модель которой из-за скудости уличного освещения и толстого слоя лежащего на ней снега определить не представлялось возможным. Богдан медленно обошел вокруг машины, стряхивая снег с крыши и капота. Нельзя сказать, что машину это украсило. Под слоем снега оказался внушительный слой грязи. Правда, небольшие участки на дверях вокруг ручек были небрежно протерты, но, очевидно, уже давно, потому что протертые места были лишь чуть-чуть светлее, но не намного чище остальной машины.

      Богдан хмыкнул и, послюнявив палец, написал на багажнике: «Помой меня, я вся чешусь!».

      – Интересно, какой модели было это корыто при жизни? – меланхолически поинтересовалась я.

      – Между прочим, это корыто еще живо и прекрасно ездит, – почему-то оскорбился Богдан. – И это, если хочешь знать, «Мерседес».

      – Кто бы мог подумать! – искренне поразилась я. Внезапно меня осенило: – Так… нас на этом повезут что ли?

      – У тебя есть какие-нибудь возражения?

      – Конечно, нет, – миролюбиво сказала я.

      Запищал открываемый изнутри домофон, скрипнула дверь…

      Из подъезда стремительно вышла темная фигура и направилась в нашу сторону. Очевидно, это и был наш кучер, только что-то в его походке