Ветры Дюны. Кевин Дж. Андерсон

и вперед вышел кизара, священник джихада в желтой одежде. Священник откинул влажный капюшон, явив лысый череп; в его глазах, совершенно синих от постоянного приема меланжевой пряности, светилось благоговение.

      – Меня зовут Исбар. Представляюсь матери Муад'Диба.

      Он поклонился и продолжал кланяться все ниже, пока не простерся на полу.

      – Достаточно. Все знают, кто я такая.

      Исбар встал, но не поднимал головы и отводил взгляд.

      – Видя изобилие воды на Каладане, мы яснее понимаем, какую жертву принес Муад'Диб, придя на Дюну, чтобы спасти фрименов.

      Джессика ответила резко, давая понять, что не желает тратить время на церемонии.

      – Вы прилетели издалека. Что срочного на этот раз?

      Исбар как будто сражался с посланием, как с живым существом, и Джессика почувствовала глубину его страха. Солдаты почетного караула стояли неподвижно, точно статуи.

      – Говори! – приказал Гурни.

      Священник выпалил:

      – Муад'Диб мертв, миледи. Твой сын ушел к Шаи-Хулуду.

      Джессике показалось, будто ее ударили дубиной.

      Гурни простонал:

      – О нет! Не Пауль!

      Исбар продолжал, стремясь освободиться от слов сообщения:

      – Отказавшись от правления, святой Муад'Диб ушел в пустыню и исчез в песке.

      Джессике потребовалась вся тренировка Бене Гессерит, чтобы воздвигнуть вокруг себя глухую стену, дать себе время подумать. Подавление эмоций произошло автоматически, словно было врожденным умением. Джессика запретила себе плакать и продолжила говорить спокойно, ровным голосом.

      – Расскажи мне все, священник.

      Слова кизары жгли, как песчинки, принесенные сильным ветром.

      – Ты знаешь о недавнем заговоре предателей из числа его собственных федайкинов. И хотя прожигатель камня лишил его зрения, благословенный Муад'Диб видел мир божественным оком, а не искусственными глазами тлейлаксов, которые покупал для изувеченных солдат.

      Да, все это Джессика знала. Из-за опасных решений, которые принимал ее сын, из-за джихада он всегда подвергался реальной опасности погибнуть от руки убийцы.

      – Но Пауль выжил, несмотря на заговор, из-за которого ослеп. Были еще покушения?

      – Продолжение того же заговора, великая леди. Обвинения предъявлены штурману Гильдии и преподобной матери Гайус Элен Мохиам. – И добавил, словно вдогонку: – По приказу имперского регента Алии оба казнены, а с ними еще Корба, панегирист и организатор заговора против твоего сына.

      Слишком много нового навалилось на Джессику. Мохиам казнена? Отношения Джессики с преподобной матерью были бурными, любовь и ненависть чередовались, как прилив и отлив.

      Алия… теперь регент? Не Ирулан? Конечно, это правильно. Но если Алия правитель…

      – Что с Чани, возлюбленной моего сына? И с принцессой Ирулан, его женой?

      – Ирулан в заключении в Арракине, устанавливается степень ее участия в заговоре.