SOSеди. История с географией. Елена Кузнецова

Когда-то Мишка-Сашка принесли такой с улицы, то ли сами поймали, то ли кто-то подарил, серебристое сердечко на палочке. Шарик взмыл под потолок и висел среди пыли и паутины, пока не похудел, и не спустился с высот. Алевтина, к которой он подкрался незаметно, сказала нехорошее слово и ткнула его ножом, тот лопнул, вслед завыли Мишка-Сашка, да и Ольгуня расстроилась.

      Она толкнула разбухшую калитку, и Тузик с Шалавой вякнули на шум.

      – Ненавижу, – подумала Ольгуня, но устыдилась, попросила у небес прощения, торопливо побежала мимо собачьего убежища, на крыльцо с вечно развешанными по перилам тряпками и половиками.

      Зашла на кухню, воды кружку налить, очень пить хотелось и горло саднило.

      Там заседало здешнее общество в полном составе. И Петровна была, и Виктор Степанович, и Катерина в кофте леопардовой расцветки. И даже дядя Сережа был, не то чтобы трезвый, но еще сидячий, с всклоченными седыми остатками волос, в затертой до потери цвета одежде и с неопределенной улыбкой на устах. Мирно привалившись к стенке, кивал одобрительно. Во главе, будто так и надо, устроился Дмитрий, выглядевший неуместно свежо. Его белая футболка, яркая, словно только из упаковки, притягивала взор и отражала свет.

      В центре стола торт стоял, большой, шоколадный, с кремовыми розочками, из электронного магазина, где он стоил целых четыреста рублей. Торт явно новый жилец принес, чтобы с соседями отношения налаживать. Ольгуне в таких «наладчиках» всегда чудилось скользкое, неискреннее.

      – Противный и лучше всех себя считает, – подумала она и развернулась, чтобы уйти, но Дмитрий увидал ее и громко сказал:

      – Эй, девушка Ольгуня! Не проходите мимо! Выпейте чайку за мое здоровье!

      Ольга бегом побежала, чтобы ничего больше не слышать. Но все равно донесся Катеринин голос:

      – Не обращай на нее внимания, ненормальная она.

      Дача МОНО: посиделки

      Катерина, когда к жильцу присмотрелась, увидала, что не такой он и молоденький, как показалось. Уверенно за тридцатник, морщинки виднеются, и крепкий, не то, что жидкие юноши. Вспомнила их недавнее объятие, запах здорового пота и мыла. Никаких испорченных зубов, перегара, табака или позавчерашних носков.

      Она поерзала, вздохнула, переместила грудь по столу поближе к соседу, подперла голову руками и стала дальше делать вид, что пьет чай со смородиновым вареньем и слушает Петровнины россказни. А сама глазами нет-нет да и стрельнет в молодца.

      Тот в ответ открыто улыбается. Смотри-смотри, девушка, словно говорит он ей, я весь на виду. Во мне и вправду ничего гнилого нету.

      – В том доме, что за поссоветом через два квартала от керосинки, – вещала Петровна, прикидывая про себя, как остатки торта зажилить.

      – Какой такой керосинки? – искренне удивлялся новый житель. Виктор Степанович и Катерина наливали чаю, дядя Сережа двигал лицом, будто что-то понимал.

      – Да лавки керосиновой! – поясняла Петровна. – Где памятник Гагарину