Я плюс все. Карен Арутюнянц

иду мимо. Я улыбаюсь. Вроде бы даже не замечаю его.

      – Ап-чхи! – чихает Баран.

      Прямо в лицо. Мне! Снова за своё?!

      Спичка маленькой стрелой описывает дугу и задевает моё правое ухо.

      Пугает, что ли?

      Я останавливаюсь, смотрю на Барана и думаю: «Да нет, не пугает… Какой-то странный он сегодня, распухший. На себя не похож…»

      – Чего надо? – спрашивает Баран.

      При этом он гундосит, и я понимаю, что Баран не совсем здоров. Глаза красные, лицо зелёное, ноздри влажные.

      – Ну? Чего уставился? Ва-ва-ли! Ап-чхи!.. – Баран неловко утирает нос своим здоровенным кулаком.

      И неожиданно плаксивым голоском добавляет:

      – Заразу подцепил… Горло дерёт!..

      Вот это да! Неужели хочет, чтобы пожалели?

      – Иди, – говорю, – домой. Ты же больной.

      Баран таращится на меня:

      – Чего?!!

      Что-то я ничего не понимаю в этой жизни. То овечку из себя строит, а то тигром рычит.

      Я вздыхаю. Наверное, ни к чему с таким вот Бараном связываться. Ну его!..

      Я иду дальше. В буфет.

      – Вали, вали! Кому сказал?! – несётся вслед Бараний хрип, а потом – громкое троекратное: «Ап-чхи! Ап-чхи! Ап-чхи!..»

      В буфете толкотня. Все берут пирожки с яблочным повидлом.

      У тёти Дуси, буфетчицы, отличные пирожки! Я могу съесть сразу пять пирожков. Или шесть. Если голодный, конечно.

      В буфете собралось полшколы! Даже учителя выстроились в очередь. Я же говорю, чудесные пирожки у тёти Дуси!

      Тётя Дуся печёт свои знаменитые пирожки дома. Вместе с двумя сёстрами-пенсионерками. Раз в неделю. А потом продаёт их в нашем буфете.

      Все только рады. А больше всех – директор школы, потому что он сам обожает тёти-Дусины пирожки. И жить без них не может.

      Даже Лазарь-Пончик, которому его мамочка приносит каждый день в школу по двадцать пончиков (представляете?!) и следит за тем, чтобы сыночек съел их все до единого, даже Лазарь-Пончик топчется и пыхтит позади меня, и кричит:

      – И мне! И мне! Десять пирожков! И мне!

      Вот какие вкусные пирожки! С яблочным повидлом!

      Я получаю свои шесть пирожков и отхожу в сторонку, облизываясь.

      – Ой, – слышу я любимый голос. – А мне пирожков не досталось!..

      Ира Демьяненко говорит очень тихо и смотрит не на меня, а на тётю Дусю, которая разводит руками:

      – Всё, милые! До следующей пятницы!

      Ира Демьяненко не видит меня, и мне становится неловко. Как же я забыл? Мог бы и ей пирожки взять.

      – Угощайся, – говорю я Ире.

      Ира стоит ко мне вполоборота, и я замечаю, как у неё пульсирует на шее жилка. Такая маленькая, беззащитная жилка.

      – Что? – спрашивает Ира, наконец-то повернувшись ко мне.

      Мы смотрим на мои пирожки. Они румяные, с капельками яблочного повидла по бокам.

      – У меня шесть пирожков, – говорю я, не отрывая от пирожков взгляда.

      – Шесть, – повторяет Ира.

      Она дотрагивается до одного из пирожков и произносит шёпотом:

      – Горячий.

      Вокруг нас шумят, чавкают, цыкают зубами, а мы слышим друг друга, хоть и говорим почему-то тихо-тихо. Сами не знаем