Конрад. Племя хищника. Юлия Валерьевна Щербинина

поняли, что сейчас упадут. Оттолкнулись, кувыркнулись в воздухе, приземлились на одно колено и резко взмахнули когтистыми лапами, как если бы распахивали портьеры.

      Два огромных огненных лезвия поглотили комнату бледно-жёлтой вспышкой, и все пламенные духи рассыпались на тысячи разноцветных светлячков и быстро растворились в воздухе.

      ‒ Да как ты мог, Марро?! ‒ заорал, свешиваясь с кровати, Рахион. ‒ Ты же обещал! Ты поклялся мне! Поклялся, едрит твою в коромысло!

      Когти вросли в пальцы, и ягуар вернул хозяину управление телом. Конрад выпрямился, заглянул во внутренний сосуд, выдохнул и зашагал к кровати. Тьма наконец поглотила жертву и благодарно замурлыкала. Дело остаётся за малым.

      Рахиона всего трясло, вскрывшийся нарост источал гной и кровь, с чернеющего лица сочился пот, а из багровых от налитой крови глаз текли слёзы. Эльф цеплялся за матрас, рыдал сквозь стиснутые зубы и с ненавистью смотрел на волака.

      ‒ Всё хорошо, Рахион, ‒ успокаивающе сказал тот и взял с прикроватной тумбочки кольцо. ‒ Сейчас всё пройдёт.

      ‒ Я… тебе поверил!

      ‒ И я тебя не подведу.

      ‒ Ты предал меня, Марро!

      ‒ Всё хорошо.

      Прежде чем бредивший шаман успел опять начать падать, Конрад придержал его и аккуратно, стараясь не вляпаться в кровь, пот, гной и слёзы, надел ему на палец артефакт. Рахион был весь горячий, как свежеиспечённый хлеб, и промокший до последней нитки рубахи.

      Внезапно эльф зарычал и спрыгнул с кровати прямо на волака, повалив на спину. Схватил за плечи и не своим голосом задребезжал:

      ‒ Ты сказал, что останешься со мной! Ты поклялся мне, Марро, поклялся быть моим другом!!! ‒ орал он, пока неистово тряс ‒ но не душил ‒ Конрада за горло и плечи, царапая ногтями кожу. ‒ У меня никого больше нет! Я не хочу… не хочу оставаться совсем один! Не хочу, Марро!!!

      От изумления Конрад даже не стал защищаться. Лежал и обомлев смотрел, как бордовые глаза шамана чуть ли не вылезают из орбит, а по чёрным щекам ручьями струятся слёзы. Только противная капля гноя, вперемешку с кровью выступившая из раны на шее, заставила опомниться. И пока на него не покапали всякие гадости, Конрад сжал запястья Рахиона, отодрал от себя и, не отпуская его, поднялся.

      ‒ Я не хочу… ‒ слабо прошептал эльф и стал обморочно обмякать, ‒ быть один…

      ‒ Ты не один, Рахион.

      ‒ Прости, Марро… Мне так жаль… Я не хотел… чтобы так вышло…

      Стараясь не вляпаться, подхватил эльфа и уложил на кровать. Всё равно вся постель уже идёт в ожесточённую стирку, если не в утилизацию. Рахион слепо смотрел в потолок, а на мокром от пота и слёз лице, с которого сходила сыпь и чернота, намертво застыло недоумение. Исцеляющий артефакт работал в полную силу. Прямо на глазах зарастала вскрывшаяся на шее кожа и наросты сдувались, как будто из них выпускали воздух. Веки отяжелели и сомкнулись, но лицо эльфа так и осталось каменно-напряжённым.

      Отряхнув руки, Конрад развернулся, чтобы пойти в ванную комнату, и оторопел. У двери в коридор сидел пылающий дух добермана