Окно на тихую улицу. Александр Алексеев

прическа оставались безупречными. Лицо его при этом выражало не типичную для дерущегося озлобленность, а снисходительную и чуть надменную, как у наставника, доброжелательность. Даже в этой ситуации Корбут был великолепен! Девочки прямо горели от восторга. Точнее сказать, горела только дерзкая Эллочка. На лице ее миролюбивой подруги читался страх.

      – Ну теперь ты понял? – сказал наконец Корбут.

      Незадачливый скандалист ничего не ответил, собрал последние силы и, окровавленный, бежал с места действия.

      Корбут не долго смотрел ему вслед. Повернулся и с достоинством отправился на свое место. Высунувшийся из окошка хозяин «Башни» с профессиональной услужливостью спросил:

      – Еще кофейку?

      – Спасибо, Игоречек, нет времени. В следующий раз.

      – Тебе спасибо!.. За поддержание порядка.

      Неожиданно и из притихшей мужской компании раздался голос:

      – За что ты его так мало, Сережа?

      – Он знает, – лаконично отвечал Корбут, не задерживая хода.

      – Кто такой? – послышался приглушенный вопрос в той же компании.

      – Наш человек. У него кабак в драмтеатре.

      – Это тот, что в подвале отделывают?

      – Ну да.

      – Классное место.

      Тем временем Эллочка грудью приподнялась над столиком и обратилась к проходящему Корбуту:

      – Спасибо, молодой человек!

      – Не за что, – ответил он и улыбнулся.

      Однако останавливаться не стал и здесь.

      Соболев встретил товарища равнодушным молчанием. Будто не в битву за женскую честь ходил тот, а отлучался по малой нужде. И Корбут не выдержал:

      – Ты считаешь, я поступил неправильно?

      Тень спокойного презрения легла на лицо Соболева.

      – Я не люблю, когда бьют человека, – глухо сказал он.

      Корбут горячо возразил:

      – А я не люблю хамства! Я не люблю, когда в моем присутствии оскорбляют или унижают женщину! Я хочу это истребить!.. Насколько это в моих силах!

      Соболев аж поморщился при этих словах. Корбут, к счастью, этого не видел. Он был слишком вдохновлен.

      – Это же быдло, Саша, быдло! Оно понимает только кулак! Кулак!

      – Кулак нельзя понять. Его можно бояться. Или не бояться.

      – Саша, я хоть и моложе тебя на пять лет, но людей знаю не хуже.

      – Не спорю. Тебе было интересно услышать мое мнение относительно твоего подвига, и я тебе его сказал. Спорить еще о чем-то так же глупо, как и драться.

      Корбут усмехнулся и покачал головой.

      – Тебя никак не угадаешь, Саша.

      – Прежде чем угадывать кого-то, неплохо бы в себе разобраться.

      Еще круче закачал головой Корбут.

      – Да-а, трудно с тобой разговаривать. Не знаю, Саша, мы уже столько знакомы, а я, честно говоря, никак не могу тебя понять. С одной стороны, ты такой простой, а с другой… Даже не знаю.

      – Выкинь ты это из головы, Сережа!

      Однако выкинуть Сережа не согласился.

      – Интересно, о чем ты говоришь с женщинами? У них с тобой, как я вижу, полное понимание.

      И