Хлопушка с прицелом. Евгений Новицкий

ж, – сказал Жаверов, – пока вы еще в столь собранном состоянии… может, успокоите остальных?.. То есть понятно, что о спокойствии здесь речь уже идти не может, но… Объясните, что вот такой, мол, несчастный случай. Тем более что, кроме вас, никто из них не был знаком с пострадавшим… Ну, заодно и скажете, что они могут расходиться.

      – Будет сделано, товарищ майор. – Герман вскочил на ноги и энергично покинул кабинет.

      14

      Вечером Герман поведал обо всем Галине.

      – Какая кошмарная смерть, – содрогнулась Галина, представив себе, как, к счастью, незнакомого ей Тефина раздирают тигры.

      – Нормальная, – не согласился Герман. – Тем более что он это заслужил… То есть не то чтобы заслужил, а просто… Ну, вот он ведь познал успех, славу. Чего бы ему и не умереть аккурат в этот момент, не правда ли? Я думаю, никому неохота умирать всеми забытым, позаброшенным, перебирающим в старческих мозгах былые достижения, которые ныне никого уже не интересуют… Так что я, можно сказать, оказал Тефину пребольшую услугу. Он погиб на пике, будучи счастливым человеком!

      – Хочешь сказать, ты даже выступил его благодетелем? – недоверчиво спросила Галина.

      – Именно, моя радость, именно! – воскликнул Герман. – Меня только одно смущает… – Он внезапно вспомнил о чем-то и нахмурился.

      – И что же? – поинтересовалась Галина.

      – Понимаешь, я же там оставил отпечатки – на этой самой клетке. Ну, когда открывал ее, а потом закрывал.

      – Но они же не станут проверять их? – с надеждой спросила Галина.

      – Вроде как не должны, – задумчиво сказал Герман. – Вот только я еще защелку там сломал… Непреднамеренный такой вот казус… А милицию это может натолкнуть на мысль, что кто-то, мол, нарочно это сделал, чтоб тигры напали на Тефина…

      – И если они так решат, то снимут отпечатки, сличат их с твоими и… – Галина в ужасе закрыла лицо руками.

      – Да нет, Галочка, не дотумкают они, – бодрым тоном возразил Герман. – Вот только следующих, конечно, придется умерщвлять в абсолютной тайне. И задолго до прихода милиции уносить ноги с места преступления.

      – А ты намерен продолжать? – поглядела на него Галина.

      – Естественно, – подтвердил Герман. – Иначе и начинать не было смысла. Смерть этих двоих ничего еще не решает. Вот когда их наберется десяток-другой, тогда мир наконец услышит о Германе Графове!

      – Только бы как о режиссере, а не как об убийце, – негромко заметила Галина.

      – Если пронесет с отпечатками, то моя тайная жизнь убийцы не будет известна никому, кроме тебя, мой ангел! – провозгласил Герман и чмокнул Галину в зардевшуюся щеку.

      – А этот твой армянский Генрих? – сменила тему артистка. – Его ты тоже потом… ну, кому-нибудь там скормишь?

      – Нет, ну что ты, – покачал головой Герман. – Он же как-никак друг. А дружков не скармливают.

      – Но он ведь тоже, небось, успешный, – не унималась Галина.

      – Куда там, – отмахнулся Герман. – Нет, Галочка, шалишь… Оганисян и успех – две вещи несовместные,