Чук и Гек. Аркадий Гайдар

Васька.

      – Закрой сам, – ответил Колька. – Я уже закрывал.

      – Закрой, Колька! – громко расплакавшись, повторил Васька.

      – Эх ты! – неожиданно вставая, крикнула возбуждённая своим же рассказом Нюрка. – Эх вы… – Она отбросила Васькину руку, добралась до верхней двери, захлопнула её и задвинула на запор.

      Гул смолк.

      Опять замолчали. И так сидели долго. До тех пор, пока Колька, который чувствовал себя виноватым и перед маленьким Васькой, и перед Нюркой, не сказал:

      – А ведь наверху-то больше не стреляют.

      Прислушались – наверху тихо. Подождали ещё минут десять – так же тихо.

      – Бежим домой! – вскакивая, крикнул Колька.

      – Домой, домой, – обрадовался Васька. – Вставай, Нюрка!

      – Я боюсь… – захныкала Нюрка. – А вдруг как опять…

      – Бежим! Бежим! – в один голос закричали Колька и Васька. – Не бойся, мы как припустимся…

      Выбрались наверх. После чёрного подвала день показался сияющим, как само солнце.

      Осмотрелись.

      Тяжёлые деревянные щиты, что стояли не очень далеко от погреба, были разбиты. Повсюду валялись разбросанные щепки, и чернели ямы возле ещё не обсохшей раскиданной земли.

      – Бежим, Нюрка! Дай я возьму твою корзину, – подбадривал её Колька. – Мы быстренько…

      Перепрыгнули через окоп, пробрались через проход среди колючей разорванной проволоки и побежали под гору. Толстый Васька с неожиданной прытью помчался впереди, одной рукой держась за корзинку, другой крепко сжимая драгоценный осколок.

      Колька и Нюрка бежали рядом, и Колька свободной левой рукой помогал ей тащить большую неуклюжую корзину.

      Они уже спустились со ската и бежали теперь по мелкой поросли, как воздух опять задрожал, загудел, и снаряд, пронесясь где-то поверху, разорвался далеко в стороне и позади них.

      Нюрка неожиданно села, как будто бы в ноги ей попал осколок.

      – Бежим, Нюрка! – закричал Колька, бросая свою корзину и хватая её за руку. – Оставь корзину! Бежим!

      Артиллерийский наблюдатель с площадки вышки заметил среди мелкого кустарника три движущиеся точки.

      «Вероятно, козы», – подумал он, поднося к глазам сильный бинокль. Но, присмотревшись, он ахнул и, схватив телефонную трубку, крикнул на батарею, чтобы стрелять перестали.

      В бинокль он ясно увидел, как, то показываясь, то исчезая за кустами, по полю мчатся двое мальчуганов и одна девочка.

      Один мальчуган крепко держал за руку девочку. Другой, путаясь ногами в высокой траве, запинаясь и спотыкаясь, бежал немного позади, крепко прижимая что-то обеими руками к груди. Затем он увидел, как из-за кустов вылетели двое посланных с батареи кавалеристов и, остановившись около ребят, соскочили с коней.

      Конвоируемые двумя красноармейцами, ребята дошли до батареи. Командир был рассержен тем, что пришлось остановить учебную стрельбу, но, когда он увидел, что виноваты в этом