Последнее дело Шерлока Холмса (сборник). Артур Конан Дойл

дома. А следы влажности на внутренней ее стороне говорят о том, как легко владелец ее покрывается потом, потому что он отвык от движения.

      – А как вы узнали, что его разлюбила жена?

      – Шляпа не чищена уже несколько недель. Если бы я увидел, мой дорогой Уотсон, что ваша шляпа не чищена хотя бы одну неделю и что ваша жена позволяет вам выходить в таком виде, я стал бы опасаться, что и вы имели несчастье утратить расположение вашей супруги.

      – А может быть, он холостяк?

      – Нет, он нес гуся домой именно для того, чтобы задобрить жену. Вспомните карточку, привязанную к лапке этой птицы.

      – У вас на все готов ответ. Но откуда вы можете знать, что в его доме нет газа?

      – Одно-два сальных пятна на шляпе – случайность. Но когда я вижу их не меньше пяти, я могу не сомневаться в том, что этому человеку часто приходится пользоваться сальной свечой – вероятно, подниматься ночью по лестнице, держа в одной руке шляпу, а в другой оплывшую сальную свечу. Во всяком случае, от газа не бывает сальных пятен… Теперь вы согласны со мною?

      – Да, все это очень просто, – смеясь, сказал я. – Но в том, что вы рассказали, еще нет преступления. Никто не понес убытков – никто, кроме человека, потерявшего гуся, – и, значит, вы ломали себе голову зря.

      Шерлок Холмс раскрыл было рот для ответа, но в это мгновение дверь распахнулась, и в комнату, потрясенный, взволнованный, влетел посыльный Петерсон. Щеки у него буквально пылали.

      – Гусь-то, гусь, мистер Холмс! – задыхаясь, прокричал он.

      – Ну? Что с ним такое? Ожил он, что ли, и вылетел в кухонное окно?

      Холмс повернулся на кушетке, чтобы лучше всмотреться в возбужденное лицо Петерсона.

      – Посмотрите, сэр! Посмотрите, что жена нашла у него в зобу!

      Он протянул руку, и на его ладони мы увидели ярко сверкающий голубой камень величиной чуть поменьше горошины. Камень был такой чистой воды, что светился на темной ладони, точно электрическая искра.

      Холмс свистнул и опустился на кушетку.

      – Честное слово, Петерсон, – сказал он, – вы нашли сокровище! Надеюсь, вы понимаете, что это такое?

      – Бриллиант, сэр! Драгоценный камень! Он режет стекло, словно масло!

      – Это не просто драгоценный камень – это тот самый драгоценный камень.

      – Неужели это голубой карбунку[9] графини Моркар? – вскричал я.

      – Совершенно правильно. Я знаю, каков он, так как последнее время каждый день читал объявления в «Таймс». Камень этот – единственный в своем роде, и можно только догадываться о его настоящей цене. Награда в тысячу фунтов, которую предлагают нашедшему, едва ли составляет двадцатую долю его стоимости.

      – Тысяча фунтов! О боже!

      Посыльный бухнулся в кресло, изумленно тараща глаза то на меня, то на Холмса.

      – Награда наградой, но у меня есть основания думать, – сказал Холмс, – что по некоторым

9

Карбункул – полупрозрачный драгоценный камень, обычно красного цвета.