Леди так не делают. Екатерина Бакулина

со мною, но нахмурился, качнул головой.

      – Красная булавка, Мэг. Не для шитья.

      Что ты хочешь от меня? Признания? Я не могу, Хэл! Не могу так!

      – Да, красная булавка, – я смотрела ему в глаза, понимая, что слезы наворачиваются.

      Если хочешь признаний, признайся сам, Хэл! Почему я?

      – Как красная роза, – сказал он шепотом.

      И мне вдруг так невыносимо захотелось ударить его. Но только губы дрогнули… и подбородок.

      – Нет! – сказала я. Зло и резко вышло, и совсем не уверенно, как должно.

      Это неправильно. Зачем? Сейчас взять и сломать все. Кому принесет счастье?

      А он вдруг подался вперед, поглубже вдохнул, собираясь с духом.

      – Ты спросила, зачем я приехал, – сказал он немного хрипло. – Я приехал сказать, что до сих пор думаю о тебе. Так и не смог забыть. Думал, что забыл, но… не смог. Когда я увидел тебя в Моллоу… Понял, что не могу. Мэг… я люблю тебя!

      На последних словах его голос дрогнул и сорвался.

      Я стояла…

      Мне хотелось расплакаться и обнять его, сказать, что я тоже не смогла забыть, что тоже люблю его до сих пор.

      Мне хотелось ударить его, наорать! Ублюдок! Как он может так со мной?! Как мне теперь с этим жить? Ведь ничего нельзя сделать!

      Но я не могу ни орать, ни плакать. Это неприлично, по меньшей мере.

      – Зачем вы говорите мне это сейчас, лорд Харелт? – сказала я, голос слушался плохо, но я старалась. – Поздно что-то менять. Мы не дети, чтобы играть в эти игры. У каждого из нас есть свой долг, и мы должны его исполнить. Поздно. Не стоит ворошить прошлое.

      Губы дрожали.

      – Ничего не поздно, пока мы живы, – сказал он, заглядывая мне в глаза.

      – Нет? А что можно изменить? – сказала я. – Что вы предлагаете мне, лорд Харелт? Найти какие-то письма, подставить моего мужа, казнить и сделать меня вдовой? И что это изменит? Думаете тогда я брошусь к вам на шею? Буду вашей… любовницей? Зачем? Зачем я вам? Это лишь детские воспоминания, мне тоже приятно вспомнить. Но я уже не девочка, все изменилось. Неделя, месяц… может даже год… но год это слишком. И я вам надоем. При дворе столько красивых и юных девушек! Вы поймете, что реальность далека от детских мечтаний. И я останусь вдовой предателя с растоптанной репутацией. Куда мне потом? В монастырь? Или сразу в петлю?

      Я смотрела ему в глаза.

      Я говорила, и Хэл тоже мне в глаза смотрел, и так, словно видел впервые, почти с ужасом. И чем дальше, тем больше вытягивалось и бледнело лицо. Он не думал об этом? Как он мог не думать?

      – Вашего мужа никто не подставил, – сказал сухо, чуть резко даже. – Все, что лорд Каррингтон сделал, он сделал сам. А я служу королю и забочусь о его безопасности и благополучии. Я лишь предупреждаю, о том, что королю теперь известно, и вашему мужу все это с рук не сойдет. Как друг. И я…

      – Как друг? – удивилась я. – Кому из нас вы друг? Мне или Грэгу?

      Он кашлянул, зубами скрипнул.

      – Не вашему мужу точно. Поверьте, я отлично знаю, что он за человек, приходилось сталкиваться. Буду честен, я бы с радостью отправил его на плаху. И да, я могу на это решение повлиять… но