Пепел на венце. Стефан Брег

знаю Жана Батиста, – голос, похожий на неторопливые удары по барабанам, вновь вырвал меня из пучины мыслей.

      – Тальсанка, тальсанка, – заканючил я, добиваясь конкретики.

      – Халея.

      – Красивое имя, Халея. Откуда ты знаешь нашего общего друга?

      – Я видела его при нашем дворе.

      – Осмелюсь предположить, что под «нашим двором» ты имеешь в виду дворец правителя Офитового Обломка.

      – Да, – медленный кивок. – Я запомнила его корабль. Такой изящный словно свисток из тутового дерева, а паруса белее утренних облаков.

      Я поднял бровь. Грубый акцент стал едва уловим.

      – У тебя хорошая память, Халея. Я мог бы за тебя порадоваться, но, возможно, огорчу – теперь паруса Жана Батиста гораздо грязнее, а сам он…

      – Ничуть.

      – Ничуть? – я возмущенно развел руками. – Это еще что такое? Ты хочешь со мной поспорить?!

      Вместо ответа девушка подняла ладонь и указала мне куда-то за спину. Я почувствовал, как заколыхалась моя грудь и обернулся.

      – Лексо, приди в себя! – крикнул я, и улыбка растянулась по моему лицу.

      Из-за громадной черной скалы, острым клином впивающейся в море, показался сначала нос, а затем и парус столь знакомого нам с Халеей корабля. Пройдоха с Кандлиге не успел уйти далеко.

      – Фосто, обглодай тебя барракуда! – весело воскликнул Жан Батист, тряся меня за плечи. – Я всех своих людей вооружил, когда мне доложили, что плывет лодка, полная наемников. Знаешь, это очень неожиданное известие, особенно когда ты с несварением борешься. Я и подумать не мог, что это ты, твой друг и целая орава милейших, прелестнейших дам. Что там говорить – даже глядя в трубу, я не верил глазам. Как? Как?!

      – Долгая история, – меня переполняли положительные эмоции, но я, насколько мог, сдерживал их. – Хотя не так. История очень коротка. Воины из бухты Калиги напали на воинов с Барбарисового Берега, но слишком увлеклись празднованием победы.

      – Вы умыкнули лодку?

      – Что ты, мы не воры. Мы всех убили.

      Жан Батист еще какое-то время держал меня за плечи, потом шмыгнул носом и отступил на шаг. Хлопнул себя по бокам и громко заявил:

      – Думаю, вам с Лексо надо со стариком поговорить. Он в моей каюте. А о девушках я позабочусь. Они же голодны – вон какие худые.

      Я склонил голову и этим незначительным жестом выразил как благодарность за радушный прием, так и согласие с замечанием капитана. Очень хотелось вздремнуть, поэтому я решил не затягивать свое пребывание на открытом воздухе, а как можно скорее встретиться с седым ключником. Да, не мешало бы выяснить, отчего таким долгим получилось плавание вдоль острова, но это дело не столь срочное. За девушек же я замолвлю словечко позднее. Их поддержка, их упорство и смелость здорово помогли нам.

      Чем мне всегда нравилась капитанская каюта, так это тем, что дверь в нее представляла из себя толстый кусок тикового дерева, идеально вписывающийся в проем, благодаря чему внутри царило спокойствие, в то время как бесконечный гвалт голосов, птичьих ссор и морского шума