Дело об ожившем мертвеце. Софи Клеверли

и потерял сознание.

      Глава 4

      Когда Оливер наконец вновь открыл глаза, он удивлённо заморгал, увидев склонившихся над ним меня, моего папу, маму (её разбудил поднявшийся в доме шум), доктора Лейна и морду Скелета. Он попытался что-то сказать, но сразу же закашлялся.

      – Полегче, полегче, сынок. Старайся говорить как можно меньше, у тебя горло пересохло, – глубоким звучным голосом произнёс доктор Лейн.

      Оливер кивнул. Точнее, попытался кивнуть, насколько это возможно, когда ты лежишь навзничь. Между прочим, это довольно сложная задача, можете мне поверить.

      Доктор Лейн наклонился ниже, посветил маленьким фонариком в один глаз парню, в другой, затем спросил:

      – Вы помните, что с вами произошло, молодой человек?

      Оливер коротко, отрицательно качнул головой – дескать, нет, не помню.

      – Ну а кто вы? Это вы помните?

      – Меня звут Олив-вер, – хриплым шёпотом ответил светловолосый парень, и это было всё, что он смог сказать.

      Мы перенесли его на ближайшую кровать. Так уж получилось, что это оказалась моя кровать, потому что Томас как спал в своей комнате, так и продолжал спать, вся эта суета его не разбудила. Нужно ли говорить о том, что после этого моё чудесное кремовое покрывало перестало быть кремовым и превратилось во что-то вроде подсыхающей грязной лужи, покрытой зелёными травинками. Скелет подошёл, презрительно обнюхал эту лужу, а затем улёгся в ногах у парня, украсив общую картину парой-другой отпечатков своих грязных лап.

      Я подтащила к кровати стул и уселась на него. Оливер молча смотрел на меня, вяло шевеля пересохшими, потрескавшимися губами.

      – Воды! – сказала я. – Ему нужно дать воды!

      Я взглянула на маму. Она стояла с озабоченным лицом, сжимая в руке флакончик с нюхательной солью. Что? Вы не знаете, что такое нюхательная соль? О, это очень сильная штука. Смесь нашатыря с какими-нибудь пахучими травами. Говорят, очень помогает тем, кто собирается упасть в обморок. Или уже упал. Моментально в чувство приводит.

      – Да-да, – ответила мама. – Воды. Сейчас принесу.

      И она поспешила прочь из моей спальни.

      Доктор Лейн, судя по его виду, совершенно успокоился, зевнул и спросил, складывая стетоскоп, которым прослушивал лёгкие Оливера:

      – Вы сможете присмотреть за этим молодым человеком до утра? Он сейчас пребывает в лёгком шоке, однако в принципе с ним, как ни удивительно, абсолютно всё в порядке. Сердцебиение хорошее, дыхание ровное, хрипов в лёгких я не обнаружил.

      – Э… ну хорошо, – согласился папа. Он всё ещё не успел переодеться и потому оставался таким же промокшим и грязным, как я сама. – Он может отдохнуть здесь, – и добавил, устало махнув рукой: – Пойдёмте, я провожу вас.

      Доктор Лейн спрятал стетоскоп в свой кожаный саквояж, звонко защёлкнул его и направился на выход вслед за моим папой. Скелет остался на месте. Он лежал в ногах Оливера и влюблённо смотрел на него. Ну-ну, спасибо, дружок.

      Я наклонилась вперёд и взяла Оливера