Граница бури. Екатерина Майорова

все равно, как мне быть с тобой!

      Стокгольмский синдром

      Я, наверное, пленник синдрома Стокгольма,

      До сих пор же считаю, что выпала честь…

      Я пишу Вам туда, где не страшно, не больно,

      Но пока Вы не сможете это прочесть.

      Я пишу Вам туда, где сверкают караты

      Вашей легкой души, их ничто не чернит.

      Даже если зайду босиком за экватор —

      Ничего не смогу все равно изменить.

      Кем я буду сейчас? Не имеет значенья.

      В этом мире я тень, что отбросила тень.

      Даже если построю десятки лечебниц

      Для больных самой редкой болезнью детей.

      Даже если засею пшеницей все поле,

      Накормлю голодающих тысячи ртов,

      Даже если я стану Послом доброй воли,

      Если все свои раны умножу на сто,

      Если буду сражаться за честь и свободу

      В Эритрее, Либерии и Сомали,

      Если вспять поверну все топящие воды

      И ногтями дорою до центра земли,

      Если выбью в себе силой воли харизму,

      Если пропасть заделаю тоннами ржи,

      Если я проживу еще тысячу жизней —

      Все равно никогда

      Мне Вас не заслужить.

      Америка

      На холодильнике плакат —

      Манхэттен весь в огнях.

      А за окном Калининград,

      Забор, два серых пня…

      И кажется, ты здесь чужак,

      Идет все вкривь и вкось.

      Тетрадку комкаешь в руках —

      Опять не задалось.

      Вопрос витает в облаках —

      Чего ты тут торчишь?

      Ведь в том, на чем висит плакат,

      Висит три года мышь…

      И ты б не умер от тоски —

      Березки, речка, храм…

      Но… лучше здесь писать стихи,

      Чем мыть посуду там.

      N

      Он знал лишь фрагменты мира,

      Тень комнат и скрип пера,

      И правда своей секирой

      Не жгла глаза по утрам.

      Но сломлена арбалетом

      Стрела, ей полет – как казнь,

      Пришел пилигримом в Лету,

      Как поезд, с горы несясь.

      И в мире чужом, неровном,

      Где вышки – как часть стены,

      Полнеба залито кровью,

      Полморя – рубеж войны,

      Где надо бы глохнуть, слепнуть,

      Где стал эшафотом трон,

      А волосы пахнут пеплом

      И ранами от корон,

      Где плечи стальные сводит

      От всех обреченных им,

      Оборваны асимптоты

      Подъема в Иерусалим —

      Не выдержать ни минуты.

      Планеты, как светлячки…

      И рухнул топор на путы,

      Почти не спросив руки…

      Он помнил, как небо стынет

      Над палубой корабля,

      Как жгло перманентной синью,

      Как мир был распахнут для…

      Подземных цветов нагорий,

      Холодный, как сталь, устав,

      И… как обнимало море,

      Ни слова не прошептав.

      Сны

      Твои сны – ворованные алмазы.

      Нельзя