Кровавый круиз. Матс Страндберг

свое оружие.

      – Прости. – Он чуть не плачет. – Прости, я не хотел…

      Мальчик смотрит на него почти с упреком. Он задумчиво трогает неровные края раны. Томас видит, что она глубокая, но крови нет. Только серое мясо внутри. У него несколько болезненных оттенков. Напоминает фарш, который слишком долго пролежал в холодильнике. И запах сейчас еще сильнее. Запах аммиака и гнилых сладких фруктов.

      Это невозможно, это должен быть сон, сон, сон… я должен проснуться.

      Мальчик снова взбирается на Томаса, как сделал бы испуганный ребенок, в поисках утешения в объятиях взрослого. Его зубы вновь впиваются в шею Томаса. Мерзкое существо прижимает рот к ране и сосет кровь, как будто она пульсирует недостаточно быстро.

      Томас спотыкается, делает пару неверных шагов и сползает на пол. Он сидит между кроватью и столом. Пытается оттолкнуть мальчишку ногами, но он в таком сильном шоке, что силы полностью оставили его.

      Когда мальчишка насытился кровью, его кожа перестала быть серой и стала выглядеть розовой и здоровой. Томас смотрит на него и не понимает, что происходит. Ребенок снова впивается зубами в его шею. Заваливает на спину. Стекло на полу впивается Томасу в спину через пиджак и рубашку. Из раны на груди мальчика начинает сочиться кровь. Собственная кровь Томаса!

      Темнота в глазах превращается в плотное облако. Томас понимает, что если он сейчас потеряет сознание, то уже не выживет.

      И какая-то часть Томаса даже этого хочет. Ему кажется привлекательной мысль просто позволить темноте, пляшущей перед глазами, окутать себя полностью. Погрузиться в неизвестное. Забыть о боли. Это было бы не сложнее, чем уснуть дома на диване перед телевизором.

      Но он не хочет умирать.

      Мальчишка теперь сосет не так жадно. Словно сытый младенец у груди матери.

      Этого не должно было произойти.

      Это не может закончиться вот так.

      Томас должен попробовать.

      Он поднимает правую руку, делает несколько торопливых вдохов и бьет мальчишку наотмашь, его голова ударяется о край кровати.

      Ребенок рычит как животное. Идет кровь.

      «Моя кровь…» – думает Томас.

      Кровь везде: на зубах, на губах, на подбородке ребенка, она течет из раны под ключицей. Плоть вокруг раны у мальчишки теперь нормального розового цвета. Лицо тоже как у обычного ребенка.

      Снова раздается звук лязгающих в воздухе зубов, и Томас снова бьет голову паршивца о край кровати.

      Глаза мальчика закатываются глубоко наверх. Обмякшее маленькое тельце безжизненно валится на Томаса.

      Томас кричит, его крик отдается эхом от стен каюты.

      Тельце такое маленькое. Такое легкое.

      Томаса несколько раз стошнило, пока он пытался подняться с пола. Стены каюты качаются в глазах, как будто судно попало в сильный шторм, а может быть, это действительно так. Томас уже вообще не понимает, что происходит и как с этим быть. Комната вокруг него пляшет все быстрее, унося его в темноту.

      Альбин

      Бутылки