История одного рода. Владимир Гнилицкий

за спиной корзины, заполненные мокрым бельем. Детвора сражалась на палках, представляя в своих руках могучие мечи, под ударом которых сгинет любой враг, осмелившийся прийти в это неприметное убежище.

      – Иль! Сыночек! – подбежала мама Ильгиза. – Я уж думала, ты не вернешься к ужину.

      Это была крупная, рослая женщина в белом льняном платье широкого кроя, на голове была повязана косынка, спрятавшая под собой волосы, но широкая, слегка растрепанная коса все же как будто пыталась выбраться наружу. Практически идеальный овал лица и румяные щеки выдавали всю доброту и заботу, в которой вырос Ильгиз.

      – Я пойду к отцу, – тихо обронила Эль и неловко улыбнулась на прощание.

      – Мама, – протяжно и недовольно сказал Ильгиз, – я же просил не называть меня Иль. Я же не девчонка.

      – Просто мама тебя любит, вот и все. Ладно, идем, ужин готов, да и отец уже вернулся с рыбалки.

      – А у меня вот, заяц, – Ильгиз протянул тушу.

      – Значит, завтра у нас будет мясо.

      Эль взбежала по каменному полуразваленному крыльцу, прошла по каменному коридору и вошла в широкую комнату, где у старой кровати сидела ее мать. Стройная, ухоженная, в длинном черном платье. Ее белые волосы ложились на плечи гладкими прядями и доставали до поясницы. Взгляд был строгий, а на лице практически не осталось каких-либо эмоций. Раньше Анна была совсем другой, но болезнь мужа ранила и ее.

      – Где ты ходишь? Ты нужна здесь, твоему отцу все хуже и хуже. Ты опять таскаешься с этим мальчишкой?

      – Я была на охоте. – Эль сильно расстроилась, в очередной раз услышав упреки в свою сторону.

      – Для этого есть мужчины, а ты должна ухаживать за своим отцом. Оставь свой лук, оставь эти забавы.

      – Анна, – в постели зашевелился отец, – ей нравится ее лук, ей нравится охота, не отбирай у нее эти маленькие моменты. В конце концов, однажды она не сможет охотиться – не останется сил, чтобы натянуть тетиву. Мне уже вряд ли что-то поможет. А у нее вся жизнь впереди. Как, ты говоришь, зовут этого юношу? – обратился Эльри к дочери.

      – Ильгиз. – Эль улыбнулась и стала более решительна после того, как отец за нее заступился.

      – Подойди, присядь рядом.

      Эль сняла лук, села на край кровати и зажала лук между ног, уперев его одним краем в пол. Эльри взял дочь за руку.

      – Он хороший парень?

      – Ну да, наверное…

      – Он добр, честен, решителен?

      – Да, – голос Эль неуверенно задрожал.

      – Ну так держись за него.

      – Ты не понимаешь, отец! Он как девчонка, мягкий и податливый.

      – Откуда тогда этот блеск в твоих глазах? – улыбнулся Эльри. – То, как он ведет себя рядом с тобой, не говорит о его характере в целом. Вряд ли он такой же податливый для других. Мужчина становится робким и мягким лишь с той самой. Вот я, я похож на мягкого.

      – Нет, что ты, отец. Ты сильный лидер.

      – Уверен, твоя мать думает иначе.

      Анна