Наследники Дерсу. Геннадий Александрович Исиков

в Каменке остались. Но это ещё до революции было. Хоронились и после от всякой власти. А в войну дорогу рядом проложили. Олово в Кавалерово нашли. Навезли старателей, человек триста из Якутии с золотых приисков сняли. Наших отцов тоже забрали – кого на фронт, кого олово мыть. Кому-то удалось и дальше, в Терней, на север уйти. А утварь церковную – кресты, иконы – неподалеку в пещере спрятали да засыпали тот вход.

      – Интересно было бы найти этот клад да в музей сдать, там сохранят при нужной температуре, влажности, отреставрируют.

      – Кому тайну передали, мне не ведомо. Скорее всего, думаю, наследникам Сотникова, так предводителя звали. Говорят, он из тех, чей пращур был сотником опричников у самого Ивана Грозного. За раскол на двуперстников гонения пошли. Одни живьём себя в церквях сжигали, другие, вот, ноги уносили. Снимались сёлами с мест обжитых и прятались по лесам. Так, считай, до самого берега Японского и дошли. Веками тот счёт ведётся, из поколения в поколение на восток шли, в глухие места забирались. Летом хлебопашеством занимались, скот разводили, зимой обозами по замёрзшим рекам шли. Обживали и Уральскую тайгу, и Алтай, и Саяны, и Амур, и Приморье. А мы вот уже после войны, в советское время выросли, обычаи-то ещё помним, но не чтим так, как старики в строгости себя держали. Работаем. Кто в леспромхозе, кто у геологов. Приспособились. Ничего. Живём. От тайги, как от родной мамки, далеко не отходим.

      Яркий весенний свет сквозь небольшое оконце падал на домотканые половички, высветляя узоры, сшитые из отслуживших простеньких цветастых платьиц, брюк и пиджаков, ещё оставшихся от бабушки.

      Сергея захватил рассказ о сокровищах. Захотелось посмотреть то место, что осталось от староверов, тем более что оно находилось совсем рядом с его лесничеством.

      – Спасибо за угощение, – Сергей подал руку Фёдору, улыбнулся Татьяне, погладил по головке мальчугана.

      – Тебе спасибо за помощь. Заходи, когда время будет, про пчёл поговорим, расскажу про них кое-какие секреты.

      Сергей слегка поклонился приветливой семье, вышел на улицу. Влажная от таявшего снега земля вбирала в себя тепло весеннего солнца, ласково пригревала спину через чёрную шинель. Его настроение было подогрето желанием опять пожить в тайге, посидеть у таёжного костра, посмаковать чай с мёдом и лимонником, разводить пчёл, кочуя с пасечниками. А ещё неплохо было бы поискать клад икон и церковной утвари. Где он – оставалось загадкой, и он решил для себя при удобном случае порасспрашивать об этом староверов и их потомков.

      Он шёл знакомой улицей, размышляя о том, могли бы иконы сохраниться во влажной пещере, или это было сказано только для отвода глаз.

      Пётр Иванович у забора, приваленного дровами дуба и дровяного кедра, играючи колуном[4] раскалывал чурку за чуркой на четыре части. Лена в фуфайке и рукавицах, покрыв волосы платком, складывала колотые дрова в самодельную тележку на колёсах от лёгкого мотоцикла.

      – Доброго дня вам! – поприветствовал Сергей, радуясь встрече с Леной и случаю увидеться

4

Колун – кованный в кузнице тяжёлый топор для колки дров, насаженный на длинную деревянную ручку – топорище.